Шрифт:
Закладка:
Еще Вере понравилось и то, что организованный осенью сельхозотдел НТК разработал и воплотил «прогрессивный способ использования дефицитной техники»: трактора после пахоты и сева в южных районах довольно быстро перевозились на север, так что большинство машин в посевную проработали в полях почти по месяцу. Маленькие, слабенькие трактора — но изделия Сталинградского и Харьковского заводов тоже особой мощью не отличались, так что из техники в стране выжали максимум. Ну а дальше оставалось просто смотреть за погодой и молиться…
Вот только молились селяне не господу богу, а Лаврентию Павловичу: от него зависело, где появятся новые оросительные системы. То есть не от него, конечно — но мужикам об этом никто не сказал. И точно так же не сказал, что и удобрения отнюдь не Лаврентий Павлович распределял. Однако все же товарищ Берия колхозам помог более чем изрядно: через Наркомзем он «продавил» постановление об обязательном протравливании семенного зерна и, хотя далеко не все колхозы бросились это постановление выполнять, почти две трети посевов удалось провести именно обработанными семенами. А еще получилось немало и колхозных полей неплохо так удобрить, но это делалось главным образом «в нечерноземной полосе»: агрономы из Сельхозакадемии были единодушны в том, что «удобрять черноземы смысла нет». Они, конечно, слегка в этом ошибались, но в целом идея выглядела здраво: повышать урожайность лучше было там, где она без удобрений гарантированно окажется слишком низкой…
После того, как посевная закончилась, мужики в «подсобных хозяйствах» были немедленно озабочены другой работой: вокруг степных полей они принялись сажать лесополосы. Очень поначалу странные: основной культурой там был гороховик (он же — карагана, он же — желтая акация). Причиной выбора именно этого куста стало то, что было можно очень быстро получить огромное количество рассады: гороховик прекрасно размножался черенками, так что во всех степных селах детишек заранее озаботили укоренением веточек (которые в банках с водой — и синтезированным Верой стимулятором роста корней) нужные корни выпускали уже через неделю, а как раз во второй половине мая стали пригодным и к высадке в почву. Причем кусты и сажали «по науке»: когда-то в «первой жизни» Вера где-то прочитала, что такую рассаду стоит перед посадкой макнуть корнями в разведенную навозную жижу (точнее, в разведенный в воде коровий навоз, уже пролежавший где-то с полгода), а мужикам зарплату платили с учетом того, сколько кустов успело загнуться. Ну мужики и старались «технологию соблюдать»…
В Павлодаре очень быстро строился мост через Иртыш: вырастить и даже собрать хлеб — это даже меньше, чем полдела, его все же и вывезти к потребителям нужно было. Причем вывезти именно тогда, когда он будет очень нужен — а без дороги это проделать очень непросто. Так что по плану мост должен быть введен в эксплуатацию уже осенью — и правительство средств (и сил) на строительство моста не жалело. И вообще стройка была объявлена «ударной комсомольской» — а под этой вывеской НТК активно перевозил в степи очень много сельской молодежи. То есть везли-то их именно на стройку — но молодые парни (и девчата), увидев, как тут живут крестьяне, домой уже не очень стремились. А по осени, как объясняла Вера начальнику, да и после того как перспективы урожая будут понятны всем, мало кто из этих строителей помчится обратно домой…
Но самого Лаврентия Павловича больше всего смущало то, что Вера — через комсомольскую организацию НТУ — перевозила в степи народ больше не с Украины, где по крайней мере руководству становилась понятна глубина наступающей задницы, а больше с Псковщины и Ленинградской области, и со Среднего Поволжья. Но на простой вопрос Вера ответила очень сердитым тоном:
— Эти хоть работать будут, а мужики с Украины ни хрена полезного сейчас не сделают. Менталитет не тот…
— Не тот что?
— Воспитание, привычки, образ мыслей. Там же урожаи всегда гораздо выше, чем в нечерноземных областях, при гораздо меньших трудозатратах. Нет у тамошнего народа привычки корячиться до седьмого пота, а нам нужно в этом году в подсобных хозяйствах собрать именно небывалый урожай. А для этого придется вкалывать… в следующем году мы с Украины потихоньку станем мужиков вывозить, но именно потихоньку, чтобы в поселки подсобных хозяйств на более двух семей оттуда попадало. Понятно, что сами такие мужики все равно работать станут отвратительно — но хоть дети их в приличном окружении нормальным людьми вырастут.
— Не нравится мне, что ты о людях думаешь…
— А я не червонец золотой, чтобы всем нравиться. По мне пусть хоть проклинают меня, но работу делают. Вон, в Воронеже на авиазаводе рабочие уже поняли, что чтобы хорошо жить нужно и работать хорошо — и у нас уже есть почти полторы тысячи сельскохозяйственных самолетов. А это, между прочим, даст нам процентов десять прибавки урожаев.
— Вот этого я точно никогда не пойму: как самолеты урожай прибавят?
— Очень просто прибавят. Пункт первый: они с воздуха уничтожат всех вредителей, которые урожай непосредственно на поле жрут. Ну, не всех, конечно, но большую часть насекомых точно уничтожат. И растения будут лучше расти, когда их всякая тля не грызет. Пункт второй: с воздуха нетрудно в поля и удобрений подсыпать. Тот же карбамид в виде некорневой подкормки, то есть в виде раствора, вылитого на листья, росту растений очень способствует. Пункт третий не так очевиден, но на самом-то деле с воздуха очень просто определять, когда урожай в поле поспел, так что можно начинать выборочную уборку гораздо раньше, то есть для уборки всего урожая техники меньше понадобится… это, конечно, мелочь по сравнению с мировой революцией, но хотя бы полцентнера с гектара такой подход даст. А если учитывать, что у нас только в подсобных хозяйствах больше двух миллионов гектаров полей…
— Ладно, спорить не буду. Все равно ни ты, ни я глубоко-то в сельское хозяйство вникнуть не сможем…
— А вникала-то не
