Шрифт:
Закладка:
Джереми ответил со второго сигнала.
– Привет, – сказала Портер. – Я уже в курсе.
– Насчет носа Сидни? Тебе повезло, что я врач! Иначе пришлось бы выставлять счет твоему смурному братцу.
– Подожди. – Портер чуть понизила голос. – Ты же не такой врач.
– Это что за наезд? – Джереми заурчал. – В порядке извинения?
– Извинюсь позже. Если ты свободен.
– Давай у тебя на ферме в десять, – предложил Джереми. – Боюсь, меня ждет больное животное. Срочный вызов.
– Сигнал бедствия, – подтвердила Портер. – Извини за нос. – Она подождала, когда Джереми отключится, линия замерла, и она посмотрела на книжную полку Эллиота, тесно заставленную книжками, которые он читал в старшей школе, несколько томов книги рекордов Гиннесса, какие-то спортивные награды, и никакого признака личности.
В дверь постучали.
– Да? – Портер осталась в горизонтальном положении.
На пороге появилась Рэчел.
– Ты как?
Портер попробовала изящно сесть, ее постигла неудача.
– Привет, – отозвалась она. – Извини, как раз собиралась спуститься.
Рэчел закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной.
– Надо же, чтобы Сесилия треснула именно Сидни Фогельман. Эта девчонка – большая дрянь.
– Мне тоже так показалось, – призналась Портер. – У Сесилии будут неприятности?
Рэчел покачала головой.
– Не знаю, что именно сказала Сидни, но думаю, это идет по категории «разжигание ненависти», так что если кто и вляпался по уши, так она сама.
Минуту обе помолчали.
– Как ты? – спросила Рэчел. – Ты сказала, что ездила в больницу?
– Немножко покровило, – объяснила Портер. – Но все в норме. А как ты?
– Тоже в норме. Поговорили тут с Джошем. Явился на ужин. Не знаю.
– Это же хорошо, – предположила Портер. – Или нет?
Рэчел пожала плечами.
– Все равно хочется его убить. Пока проверяю – вдруг расхочется? А что у тебя?
Портер, если честно, хотелось сказать подруге правду. Еще больше ей хотелось быть женщиной, которая и сама не будет вести себя дурно, и другим не позволит. Хотелось быть женщиной достойной. Она такой и будет. Есть четкая разделительная линия – финишная ленточка, флаг для отмашки, все такое. Портер воспринимала это именно так – один период в жизни сменяется другим. Ее время – до рождения ребенка, а потом, после толчков и схваток, она станет другим человеком. Она все это из себя вытолкнет, вместе с ребенком, вытолкнет эту часть себя, эгоистичную и подростковую, и в ее жизни откроется новая страница. А пока время есть.
– Я его почти не вижу. А что может произойти? – Портер испытывала желание сказать больше, но она поняла – не скажет.
Рэчел подошла к ней и крепко обняла. Недосказать все же лучше, чем соврать, – Портер так хотелось в это верить.
«Стрижем красиво»
Наказание Сесилии, если его считать таковым, свелось к помощи в салоне Берди: практика, за которую платить не будут. Август, бывший целиком на стороне Сесилии, вызвался к ней в пару добровольцем, и у Берди оказалось два помощника из восьмого класса. В салоне имелось еще два кресла, за ними трудились Рики, который говорил только, что «выглядит моложе своего возраста», носил подвернутые джинсы в обтяжку, из-под которых торчали цветные носки, и Кристал, широкобедрая хохотушка с короткими волосами голубого цвета. Как и везде в Клэпхэме, в «Стрижем красиво» люди болтали с соседями о погоде, о президенте, о чьих-то первенцах, о Барбаре Стрейзанд, и хотя в спорте Берди и ее коллеги не разбирались, поддержать разговор они умели.
Август и Сесилия по очереди подметали состриженные локоны, носили полотенца и накидки в прачечную самообслуживания за углом. В субботу и воскресенье бегали через развязку в «Спиро» за кофе и выпечкой. Мыли шампунем голову друг другу, потом вытирали ненароком разбрызганную по полу воду. Часто развлекали болтовней ждущих очереди клиентов. Август быстро научил Берди, как подключить к телефону кредитку, чтобы не платить лишние проценты за каждую операцию.
После рокового удара Сесилия спросила Августа, как его называть. На людях, наедине, перед своими родителями, перед придурками в школе. Ответ был четким: наедине она Робин. На людях он Август. Не навсегда, пока так. В мозгу у Сесилии непривычно щелкал тумблер, но не перепутать ей все-таки было не очень сложно, а вот Робин приходилось куда тяжелее. В общем, эту тему они старались не затрагивать, обсуждали что-то другое: какой клевый господин Дэвидсон, просто ли Шон Мендес красивая или красивая и талантливая, есть ли на свете родители хуже родителей Сесилии, всегда ли жареная картошка с сыром лучше, чем просто жареная картошка, или только иногда.
По пятницам салон работал до восьми, и перед тем, как разойтись по домам, Берди кормила их ужином. Последний клиент обычно уходил в половине восьмого, после чего они устраивали генеральную уборку, чистили все щетки, наводили порядок на всех трех рабочих местах, вынимали из розетки электрический чайник, выключали свет и запирали дверь. «Спиро» и пиццерия Сола работали допоздна, в остальном центр Клэпхэма с наступлением сумерек пустел.
Август сидел в кресле у окна – кресло Берди, Сесилия поворачивала бутылки с шампунем, чтобы все этикетки смотрели в одном направлении.
– Что хотите на ужин? – поинтересовалась Берди.
– Неаполитанскую пиццу! – закричала Сесилия.
Август только пожал плечами, покачиваясь в кресле.
– Как думаешь, мне постричься? – спросила Сесилия и встала у Августа за спиной. Взяла свои локоны и развела их по сторонам, как Пеппи Длинныйчулок. – Дурацкие у меня волосы. Дурацкие. Не то что у тебя.
– Почему дурацкие? – возразил Август. – Классика. У меня тоже ничего. – Август послал своему отражению в зеркале воздушный поцелуй.
– Что скажете, Берди? Что думает профессионал? – Сесилия хлопнула Августа по спине, и они поменялись местами.
Из глубины салона к ним подошла Берди. На ней были очки для чтения, на цепочке.
– Х-мм, давайте посмотрим. – Она распушила волосы Сесилии, прошлась гребнем тут и там. Склонила голову набок. – Тебе пойдет косая челка. Или добавить цвет. Никогда не думала покраситься?
Сесилии и в голову не приходило сделать с волосами что-то такое, на что люди обратят внимание. Волосы у нее были цвета, который не поддавался описанию, бурые, как у самки павлина, серые, как мышиный помет, как соломенные веточки на метле.
Берди вошла во вкус.
– Хорошо. – Она нажала на педаль, подняла кресло Сесилии и развернула лицом к себе. – Так, понятно. Тут можно снять, длина будет до подбородка. Добавить искры. Рыжий огонь. Как у Лолы в фильме «Беги, Лола, беги». Не видела? Наверное, он шел до твоего рождения.
