«Родословная!» — подумала Мьяо Чжо. Ей просто нужно пробудить свою родословную! И действительно, явился призрачный аист, более телесный, чем когда-либо раньше, однако даже это была не более чем мимолётная отдушина, ибо в следующую секунду его захватили лазурные вихри, и на глазах десятков тысяч зрителей другая, громадная огненная птица растерзала его на горелые ошмётки, а затем схватила Мьяо Чжо своими раскалёнными когтями и бросила прямо на меч…

— Кх!..

Мьяо Чжо шагнула назад.

Затем вниз.

Она сама не заметила, как упала на колени.

Мир вокруг неё кружился и вертелся. Трибуны. Люди. Растерянные лица. Небо. Трибуны. Люди. Испуганные лица. Небо. Трибуны… Люди… кровь… Она схватилась за своё горло и ощутила горячий фонтан, который хлестал наружу. Мьяо Чжо попыталась сделать вдох, и кипящая кровь устремилась в её горло и трахею; она закашляла, и красные капли стали вырываться у неё из носа; она хотела дышать, но ей казалось, что её шею сжимает невидимый жгут, всё сильнее и сильнее, превращая её голову в надутый красный прыщик…

Небо, трибуны, люди и вдруг: девушка с голубыми волосами. Она приближалась. В её глазах сияло лазурное пламя, но вовсе не это потрясло Мьяо Чжо, нет, в них было нечто ещё, или вернее не было чего-то: ничего. Ничего не было — только глубокая, леденящая пустота и ни единого чувства кроме неё, кроме Смерти.

Она стала в позу и вскинула меч, и вдруг Мьяо Чжо осознала, что сейчас ей отрубят в голову. Она попыталась закричать, но только кровь вырвалась у неё из горла, и алые капли забрызгали бледное лицо лазурной девушки, и её меч стал опускаться и…

— Поединок закончился! — раздался крик.

В последнюю секунду дунул ветер, и появился судья. Он перехватил лазурный клинок, когда последний находился в считанных миллиметрах перед горлом Мьяо Чжо. Лицо старца было одновременно суровым и удивлённым. Вдруг на нём показалась болезненная гримаса, и Мьяо Чжо увидела, как по ладони, которой он держал лезвие меча, побежали красные капли:

Кап

Кап

Кап…

— Ах! — вдруг раздался встревоженный вздох, а затем произошла перемена, которую Мьяо Чжо остаток своей жизни будет вспоминать в кошмарах. В один момент леденящее спокойствие на лице девушки с голубыми волосами испарилось — как будто за её стеклянными глазами вдруг вспыхнул мягкий огонёк. Она отпрянула и пролепетала:

— П-прошу прощения, извините…

Несколько секунд судья и Мьяо Чжо в шоке смотрели на смущённую девушку.

Затем Мьяо Чжо гаркнула кровью и рухнула лицом на каменные плиты:

Бах.

…

Сто тринадцать тысяч зрителей на трибунах.

Тысяча представителей благородных семейств на почётных местах.

Несколько сотен учеников Великих фракций на арене.

И гробовая тишина.

Казалось, если хорошенько прислушаться, можно разобрать порывы ветра в небесной вышине.

Даже в патриаршей ложе царило молчание, и вдруг…

— Интересно.

Наместник провинции Ман Фу, который уже подбирал слова похвалы, резко повернулся. Вместе с ним обратили головы все остальные повелители провинции. Все они посмотрели на Посланницу, которая вальяжно поддерживала подбородок тыльной стороной ладони и с лёгкой улыбкой наблюдала за ареной своими прекрасными фиолетовыми глазами.

Все они ощутили величайшее удивление — и немудрено. Ведь это был первый раз, когда последняя высказала замечание касательно происходящего на турнире. До сих пор Ман Фу постоянно хвалил и расписывал достоинства юных воинов — сама же Посланница только изредка кивала и отвечала ему пустой вежливостью; иной раз её служанка надменно фыркала, но главы провинции старались этого не замечать, и не более того. И вот, впервые, она сделала собственное замечание; впервые ей было… «интересно».

— … Не знала, что в таком захолустье может появиться Небесная родословная, — задумчиво проговорила служанка.

В её голосе больше не было презрения.

— Сама она… Хм! Слишком ригидная. Можно было быстрей перейти из контратаки в полноценную атаку.

Посланница улыбнулась.

— Но… — продолжила служанка. — Ладно. Неплохо.

— Неплохо, — закрыв глаза кивнула женщина.

— Вот… вот как, — наконец пришёл в себя Наместник Ман Фу и немедленно улыбнулся. — Воистину, какая талантливая девушка, если смогла привлечь ваше внимание, достопочтенная Посланница.

Последняя не ответила. Только улыбнулась. Её служанка фыркнула, что было предельно грубо. Ман Фу повернулся к старейшине Хань Соу, который заменял Патриарха Жемчужного Истока:

— А вы нас очень удивили, старый друг. Кто бы мог подумать, что ваша Секта припасла другой брильянт, простите, «жемчужину» помимо Линь Ю.

— Да, это… — рассеянно поглаживая бороду ответил Хань Соу. — Действительно, очень удивительно…

Суан Шен ничего не сказал — только мрачно прищурил свои морщинистые глаза. Директриса Школы Таинств нахмурила брови. Ей вспомнился экзамен, на котором она впервые заметила девушку, вспомнилось предложение: «продам её за пятьсот духовных кристаллов… можно с рассрочкой». Неужели он уже тогда знал про её родословную? В таком случае это был блеф, игра, призванная спрятать ещё одно дарование помимо Линь Ю… Лян Чжу… Му Лей стиснула зубы и стукнула по подлокотнику своего кресла… проклятый обманщик!

(В этот момент старик в соломенной шляпе, который сидел на трибунах, чихнул и растерянно посмотрел по сторонам).

А на самой арене…

Глава 48

Шум

Лу Инь проводила растерянным взглядом отряд лекарей Жемчужного истока, которые в спешном порядке унесли Мьяо Чжо с арены, затем посмотрела на кровавую лужу.

Царила тишина.

На девушку были направлены мириады глаз.

Многие люди разинули рты; другие, сами того не замечая, прикусили губы. Теперь, когда боевой транс развеялся, она ощутила сильнейшее смущение. Лу Инь повесила голову, избегая внимательных глаз, и быстрым, но неловким шагом спустилась по ступенькам:

Тук

Тук

Тук

Хлоп.

— Ах?..

Лу Инь приподняла опущенную голову и посмотрела