Шрифт:
Закладка:
Мой разум цепляется за информацию о его отце, о возможности вернуть себе отца и о состоянии, увеличенном новой невестой его отца… Мой взгляд ненадолго задерживается на Заке, и он встречает мой пристальный взгляд в упор. Там тоже есть семейные проблемы, с которыми я хочу разобраться.
Но сначала…
— Время попкорна и кино, моя комната. Мы можем завалиться на мою кровать все вместе.
— И чая, — добавляет Виндзор, поднимая палец. — Пожалуйста, не забывай.
Все встают и шаркающей походкой направляются к двери, смеясь, разговаривая… Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Я заметила в жизни, что, когда что-то кажется таким, обычно для этого есть причина.
— Ты ведь не собираешься в Борнстед, да? — я спрашиваю Тристана, но он просто смотрит на меня так, словно чего-то ждёт.
— Это то, чего бы ты хотела, Черити? Это сделало бы тебя счастливой?
— Откуда у тебя этот синяк под глазом? — спрашиваю я, уклоняясь от его вопроса. В любом случае, это кажется слишком личным, чтобы отвечать, и я клянусь, у нас, вероятно, есть всего около тридцати секунд, прежде чем Миранда вернётся сюда и накричит на меня за то, что я слишком задерживаюсь. — Во время осенних каникул, где…
— Я всё знаю о своём фингале; мне не нужно, чтобы ты мне его описывала. — Он протягивает руку и прикасается к своему лицу в напоминание. Я хмурюсь, но знаю, что быть придурком — это его практический способ самообороны. — И ты лучше, чем кто-либо другой, прекрасно знаешь, кто меня им наградил.
— Твой отец? — Тристан пожимает плечами и отворачивается. Я делаю шаг к нему, на губах у меня вертится вопрос, который, я знаю, мне не следует задавать, но я не могу удержаться, и тогда…
На этот раз на деле это Зейд врывается, чтобы приставать к нам.
— Давай, Черити, пришло время праздновать, — Зейд подхватывает меня на руки и выносит за дверь и вниз по ступенькам.
Мы направляемся в моё общежитие и заходим внутрь, всем подают чай, и начинается фильм.
Проходит почти десять минут, прежде чем раздаётся стук в дверь, и Зак встаёт, чтобы открыть. Не говоря ни слова, Тристан заходит внутрь и присоединяется к нам.
Теперь издевательства и закулисные манипуляции со стороны Харпер — это ожидаемо.
Но видеть короля школы в моей комнате, поедающим попкорн?
Это потрясение на всю жизнь.
Глава 19
Чтобы отпраздновать моё поступление в Борнстед, мы с папой первым делом отправляемся за вафлями. Ему приходится взять с собой большую порцию травки, прежде чем мы уходим, потому что у него проблемы с едой. Или, скорее, он говорит, что ему просто не очень хочется есть.
Я безумно скучала по нему, и, сидя напротив него на вокзале, я чувствую этот нескончаемый страх, который овладевает каждой клеточкой моего тела и не отпускает. Мои мечты разбогатеть и поселить папу в особняке, чтобы он наслаждался своей пенсией, сейчас кажутся кучей дерьма, наивной прихотью защищённой девочки.
Чарли… он умирает.
Этот прилив чувств почти непосилен для меня, но ради папы я подавляю все их и прячу подальше. Позже они поднимут свои уродливые головы и укусят меня за задницу, я просто знаю это.
— Мы можем поговорить? — спрашиваю я его позже тем же вечером, когда он сидит на диване и потягивает горячий шоколад со взбитыми сливками, посыпанный сверху красной и зелёной посыпкой. Я развешиваю украшения, но у меня дрожат руки. Я скрываю свои эмоции от Чарли, возвращаясь к сладкому аромату сосны и покрытых соком веток. Все ребята в городе — и я не думаю, что это случайность. Нет, это определённо сделано специально.
Либо они хотят быть ближе ко мне…, либо им меня жаль. Я не могу решить. Но, честно говоря, я рада, что они приехали в Круз-Бей на зимние каникулы. Знать, что у меня есть люди на случай, если мне понадобится поддержка — это бесценно. Текстовые сообщения — это хорошо, видео-чат — ещё лучше, но нет ничего лучше, чем держать за руку того, кого любишь.
Это незаменимо.
Слёзы щиплют мне глаза, но я продолжаю развешивать украшения, вытаскивая одно за другим из коробки. Там есть глазированный керамический круг с фотографией меня в младенчестве, баюкающейся на руках у папы. Там он выглядит совсем другим человеком, у него гладкая кожа, полные щёки, рот приподнят в искренней улыбке. Я чуть не теряю самообладание, когда вижу это украшение.
— Конечно, Мишка-Марни, о чём хочешь поговорить?
Я оглядываюсь через плечо и задаюсь вопросом, стоит ли вообще поднимать этот вопрос. Дело в том, что я должна знать. И я полагаю, что Чарли Рид — единственный человек, который, возможно, захочет сказать мне правду.
— Изабелла, она… — папа замолкает, не донеся кружку с горячим какао до губ. — Она твоя дочь?
Наступает долгое напряжённое молчание, настолько сильное, что я задаюсь вопросом, собирается ли он вообще мне отвечать.
— Почему ты так подумала, милая?
Я вешаю специальное украшение на верхушку ёлки, прежде чем обернуться, одетая в пушистую фланелевую пижаму, из-за которой, я уверена, парни вышли бы из себя. Если им понравилась пижама утки, что ж, эта пижама с оленями и гигантскими рогами на капюшоне может серьёзно раскачать их лодку.
— Она действительно похожа на тебя и на меня. И когда я вошла после уроков в прошлом году, ты плакал. Я знаю, ты сказал, что просто рад, что я наконец-то встретила свою сестру, но это нечто большее, так ведь?
Папа отводит взгляд, как будто ему невыносим этот разговор.
— Я не знал, — шепчет он сдавленным голосом, таким напряжённым, что я внезапно чувствую себя тварью. Я никогда не должна была поднимать эту тему, только не когда он в таком состоянии. Он оглядывается на меня, лицо его решительно хмурится. — Я не знал, что она моя, иначе я бы… Я бы не позволил Дженнифер разлучить нас.
— Я знаю это, — выдыхаю я, подходя и садясь рядом с ним. Я наклоняюсь ближе, и он обнимает меня одной рукой. — Ты любишь своих детей больше всего на свете. Поверь мне, я непревзойдённый эксперт в этом вопросе. — Чарли смеётся, но это заканчивается приступом кашля, из-за которого носовой платок, которым он пользуется, усеян красными пятнами. Так совпало, что это тот самый носовой платок, который Тристан подарил мне в первый день третьего курса. — Ты в порядке? — шепчу я,
