Я не упоминаю о нашей с ним стычке, которая случилась, когда мы вызволяли заключенных из башни, потому что, ну, будет неловко.

Она пренебрежительно машет рукой.

– О, тот водный дух, – говорит она с презрением. – Между нами все кончено. Я двигаюсь дальше.

– О. И кто же этот счастливый фейри?

Она пожимает плечами и идет дальше в комнату.

– Его зовут Дюна. Он пустынный земной дух, – говорит она мне, как будто я должна быть очень впечатлена этим.

– О. Потрясающе.

Мосси кивает и садится на кушетку, и я присоединяюсь к ней.

– Мм. У него на голове растут кактусы. Он очень изящный.

– Хм. Звучит… стильно.

– Именно. Но он хочет быть в свободных отношениях, – говорит она, слегка надувшись. – Так или иначе, ты притворилась служанкой! И благородной! Но все это время ты была купидоном. Почему же ты мне не сказала?

– Прости. Задание было совершенно секретное.

– Извинения приняты. Ты прощена. Теперь, – она непринужденно продолжает разговор, все еще держа меня за руки, – переходим к делу. Скольких фейри ты сможешь заставить влюбиться в меня?

– Мм, что?

– Скольких? – спрашивает она, выжидающе глядя на меня своими зелеными глазами.

– О, мм, на самом деле нет никакого предела. Я просто…

– Хорошо! – говорит Мосси, отпуская мои руки, чтобы похлопать в ладоши. Она залезает в лиф своего платья прямо между зелеными грудями, достает лист бумаги и протягивает его мне. Я открываю его, и на мои колени высыпается почва. Она пахнет розами.

– Что это? – спрашиваю я.

– Это мой список фейри. В нем нет определенного порядка. Ты можешь заставить любого из них влюбиться в меня первым. Дюна будет так ревновать. Это научит его, что свободные отношения со мной – это не круто.

Я смотрю на длинный список имен и содрогаюсь.

– Мосси…

Но ее внимание уже переключилось. В частности, на моих генфинов.

– Так это твоя стая, да? Они суперсексуальны. – Ее взгляд падает на Ронака, который нюхает фикус в углу комнаты. – Он голый.

– Да… он пока не хочет одеваться. Лишь рвет одежду в клочья.

– Хм. Он собирается пописать на него? – спрашивает она, глядя, как Ронак все еще внимательно обнюхивает растение в горшке.

Я нервно смеюсь и провожу рукой по волосам.

– Что? Нет. Конечно, нет.

Как только она поворачивается к нему спиной, я дико машу руками, чтобы привлечь внимание Ронака. Он лениво поднимает на меня глаза.

– Не. Надо. Писать, – произношу я строго, но беззвучно.

Он не сводит с меня своих золотых глаз. Затем хватает свой причиндал и… мочится на чертов фикус.

Я морщу нос. Невероятно.

– Как только я услышала слухи о купидоне, я сразу поняла, что это ты, – говорит Мосси, начиная подавать чай, который принесла. – Я слышала, как некоторые брауни обсуждали свою отставку, поэтому поняла, что должна уйти с ними. К счастью, одна из них позволила мне присоединиться, иначе я бы так и застряла во дворце. Мне гораздо больше нравится работать здесь с принцессой, чем с этим подлым старым королем. Я так рада, что принцессу не обезглавили. У нее красивая голова.

Не обращая внимания на лужу мочи позади меня, я сажусь обратно на кушетку, пока Мосси подает мне чай.

– У нее действительно красивая голова, – соглашаюсь я. – И я рада, что ты тоже здесь.

– Ну, вот и твой чай. Одна из служанок настояла, чтобы я принесла его вам. Полагаю, тяжело тебе пришлось в лагере повстанцев?

– Можно сказать и так…

Мосси передает чайные чашки мне и ребятам, а затем выпрямляется.

– Мне пора возвращаться. Просто позовите, если я понадоблюсь. О, и дай мне знать, когда ты будешь готова приступить к моему любовному списку!

Радостно помахав рукой, Мосси поворачивается и выходит из комнаты, оставляя меня со списком любви в одной руке и чашкой чая в другой.

Эверт и Силред удивленно смотрят на дверь, а затем переводят взгляд на меня.

– Твоя подруга? – тянет слова Эверт.

– Да, это была Мосси. Я пыталась свести ее с водным духом после того, как она протащила меня ко входу в тюремную башню. Ей нравилась его задница. Задница водного духа, я имею в виду. Думаю, ничего не вышло. Еще мы вместе напились. Мы обе любим сказочное вино. Мы выпили много вина.

Эверт ухмыляется, а я наблюдаю, как Силред вытирает за Ронаком полотенцами.

Я делаю глоток чая, и вкус взрывается на моем языке.

– Мм, – благодарно бормочу я.

Затем допиваю всю чашку, не переживая, что она сожгла половину моих вкусовых рецепторов. Некоторые вещи просто стоят того.

Эверт поднимает черную бровь, когда я пытаюсь остудить язык.

– Хороший?

Я опускаю руку и ставлю чашку на место.

– Вкусный. Я хочу спать.

– Тогда давай уложим тебя в постель.

Увидев его взгляд, я качаю головой.

– Э-э. Я действительно хочу спать. Никакого секса.

Он смеется.

– Ну конечно.

Я скрещиваю руки на груди.

– Я серьезно. Моя жемчужина скрылась в раковину на ночь. Мой пирожок с тунцом уже убрали в лоток. А веселый затвор закрыт, Эверт.

Он бросает на меня игривый взгляд.

– Как будто ты сможешь устоять передо мной.

Я усмехаюсь.

– Я вполне могу сопротивляться тебе. Посмотри, вот я сопротивляюсь тебе прямо сейчас. Я сопротивляюсь тебе до чертиков, и даже не прилагаю усилий.

Чтобы доказать свою правоту, я срываю с себя платье и швыряю его ему в лицо, прежде чем обойти его протянутые руки. Спешу к гардеробу и закрываюсь внутри. Я подавляю хихиканье, когда он ругается по ту сторону двери, и надеваю трусики. Втянув крылья в спину, я надеваю белую ночную сорочку. Приведя себя в порядок, выхожу, абсолютно не прилагая для сопротивления никаких усилий, даже когда вижу, что Эверт разделся до свободных штанов, которые еле держатся на его талии.

– Хорошей ноченьки, – говорит он с ухмылкой, его голубые глаза горячо смотрят на мою голую кожу.

– Спасибо, – говорю я, стараясь не смотреть на аппетитные линии, идущие от его живота вниз. Мне это не удается.

– Как сопротивляется?

Я слышу юмор в его голосе и заставляю себя поднять глаза.

– Что?

По его лицу расползается смертоносная улыбка, а его ямочки на щеках сводят с ума. Миры смилостивились над моей бедной маленькой озабоченной душой.

Он начинает медленно пробираться ко мне. И делает это сексуально.

– Я спросил, ты уже закончила сопротивляться мне?

– Нет. Да. Я имею в виду… – Смутившись, я трясу головой, пытаясь прояснить разум. – Ты можешь надеть рубашку? Твоя галочка отвлекает меня.

Он смеется.

– Моя что?

Я показываю на отвлекающие меня мышцы.

– Твоя галочка. Линии от твоего пресса до самых шаловливых предметиков. Они восхитительны, и я не могу сосредоточиться, когда ты тут мельтешишь.

Его голубые глаза наполняются жаром, и