на Гаврила пронзительным взглядом, и он улыбнулся. Максон за его спиной был явно заинтригован. – Той, которую он выберет себе в жены, очень повезет. И каков бы ни оказался исход состязания для меня самой, я почту за честь быть его подданной.

Я увидела, что Максон сглотнул, и опустила глаза.

– Америка Сингер, благодарю вас. – Гаврил пожал мне руку. – А теперь перейдем к мисс Таллуле Белл.

Ни слова из того, что говорили все остальные девушки после меня, я не услышала, хотя не сводила глаз со сцены. Интервью получилось гораздо более личным, чем я рассчитывала. Я не могла заставить себя взглянуть на Максона. Вместо этого я сидела и снова и снова прокручивала в голове собственные слова.

Когда в дверь постучали, было около десяти вечера. Я распахнула ее, и Максон закатил глаза.

– Все-таки тебе следовало бы оставлять при себе на ночь кого-нибудь из служанок.

– Максон! Ох, прости, пожалуйста. Я не хотела называть тебя так перед всеми. Глупо получилось.

– Думаешь, я на тебя злюсь? – Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. – Америка, ты называешь меня по имени так часто, что рано или поздно обязана была проколоться. Конечно, я предпочел бы, чтобы это случилось в более приватной обстановке, – лукаво улыбнулся он, – но я вовсе не держу на тебя зла.

– Правда?

– Разумеется, правда.

– Уф! Я чувствовала себя такой идиоткой! У меня в голове не укладывается, что ты заставил меня выложить ту историю! – Я шутливо ткнула его в бок.

– Ты что, это была лучшая часть вечера! Мама очень смеялась. В ее время девушки вели себя даже более сдержанно, чем Тайни, а тут ты взяла и обозвала меня пустоголовым… Мама была в восторге.

Отлично. Теперь еще и королева считает меня выскочкой. Мы вышли на балкон. Теплый ветерок доносил до нас запах тысяч цветов из сада. На небе сияла полная луна, озаряя лицо Максона призрачным светом.

– Что ж, рада, что вы повеселились. – Я погладила пальцами перила.

Максон подтянулся на руках и с небрежным видом уселся на краю балкона.

– С тобой никогда не соскучишься. Могла бы привыкнуть к такой реакции.

Гм. По-моему, он пытался меня рассмешить.

– Слушай… насчет того, что ты сказала… – начал он нерешительно.

– Про что именно? Про то, как я тебя обзывала? Или как я ругалась с мамой? Или про то, что моя главная мотивация – еда? – Я состроила рожицу.

Он рассмеялся:

– Про то, что я хороший…

– А-а. А что с этим не так?

Эти несколько предложений внезапно стали смущать меня гораздо больше, чем все остальное, что я наговорила. Я опустила глаза и принялась теребить платье.

– Спасибо, что пытаешься создать видимость того, что все по-настоящему, но вовсе не обязательно было заходить так далеко.

Я вскинула голову. Как он мог такое подумать?!

– Максон, это все не ради шоу. Если бы меня попросили честно высказать мнение о тебе месяц назад, мой ответ был бы совершенно другим. Но теперь я знаю тебя и не собираюсь брать назад ни единого слова, потому что ты именно такой и есть. И даже еще лучше.

Он молчал, но глаза у него улыбались.

– Спасибо.

– На здоровье.

Максон прочистил горло:

– Ему тоже очень повезет.

Он спустился со своего импровизированного сиденья и перешел на мою сторону балкона.

– Кому?

– Твоему приятелю. Когда он опомнится и попросит тебя вернуться, – будничным тоном произнес Максон.

Я невесело рассмеялась. Вряд ли.

– Он больше не мой приятель. И достаточно недвусмысленно дал понять, что я для него пройденный этап.

Нотки надежды в голосе услышала даже я сама.

– Быть того не может. Он уже должен был увидеть тебя по телевизору и влюбиться заново. Хотя, по моему мнению, эта скотина все равно тебя не заслуживает. – Все это он сказал таким скучающим тоном, как будто на глазах Максона подобное происходило миллион раз. – Да, кстати, – произнес он чуть громче. – Если ты не хочешь, чтобы я в самом деле в тебя влюбился, перестань быть такой красивой. Надо будет завтра с утра велеть твоим служанкам подыскать тебе какой-нибудь мешок из-под картошки.

– Хватит болтать глупости. – Я ткнула его в плечо.

– Я серьезно. Ты слишком хороша. Когда ты уедешь, нам придется выделить тебе охрану за государственный счет. Иначе тебе, бедняжке, не выжить, – произнес он с притворной жалостью.

– Это не в моей власти, – преувеличенно вздохнула я. – Я же не виновата, что родилась на свет совершенством. – И обмахнулась ладонью с таким видом, как будто все это крайне утомительно.

– Да, думаю, ты в этом не виновата.

Я прыснула. До меня не сразу дошло, что Максон, похоже, вовсе не шутил.

Пока я задумчиво смотрела на сад, боковым зрением заметила, что взгляд Максона устремлен на меня. Его лицо вдруг оказалось вплотную к моему. А когда я повернула голову, чтобы спросить, на что это он уставился, то с удивлением поняла, что он стоит так близко, что вполне может меня поцеловать.

Еще больше я изумилась, когда именно это он и сделал.

От неожиданности я отшатнулась. Максон немедленно отступил назад.

– Прости, – пробормотал он, заливаясь краской.

– Ты что? – потрясенно прошептала я.

– Извини. – Он не смотрел мне в глаза, явно смущенный.

– Зачем ты это сделал? – Я прижала пальцы к губам.

– Ну… ты ведь сама сказала… и вчера ты искала меня… Ты так себя вела… Я подумал… может, твои чувства изменились. К тому же ты мне нравишься. Я полагал, ты это видишь… – Он посмотрел мне в лицо. – И… Ох, неужели это было так ужасно? У тебя такой вид… – (Я попыталась стереть ошеломленное выражение со своего лица.) – Извини меня, пожалуйста. Я ни с кем раньше не целовался. Сам не знаю, что творю. Я… Прости, Америка. – Он тяжело вздохнул и несколько раз провел рукой по волосам, прислонившись к перилам.

Я этого не ожидала, но меня вдруг затопила волна тепла.

Он хотел, чтобы его первый поцелуй был со мной.

Я подумала о Максоне, которого успела узнать за это время, о человеке, у которого для каждого находилось доброе слово, который отдал награду в проигранном мной пари, который простил меня, после того как я сделала ему больно морально и физически, – и поняла, что я вовсе не против.

Да, мои чувства к Аспену не исчезли. Я ничего не могла с этим поделать. Но если я не могла быть с ним, что мешает мне встречаться с Максоном? Ничего, кроме моих предубеждений, не имевших никакого отношения к тому, кем принц являлся