– Моему брату не следует об этом беспокоиться, – ответил Виннету. – Для его успокоения я еще раз поищу следы. Мы знаем, что он не стремится к золоту, но если он пройдет с нами хоть небольшой участок пути и начнет догадываться о местонахождении металла, золотая лихорадка охватит его, та лихорадка, которая манит к смертоносной пыли и которая не покидает бледнолицых до тех пор, пока не сведет на нет и тело, и душу. Не из-за недоверия, а из-за любви и осторожности мы просим его не ходить с нами.

Я должен был уступить. Виннету еще раз исследовал местность, не найдя, однако, никаких следов. После этого вожди удалились. Из того, что они не поехали верхом, можно было сделать вывод о близости залежей золота.

Сам я тем временем растянулся на траве, запалил трубку и завел разговор с Сэмом, Диком и Вилем для того, чтобы, беседуя, избавиться от дурных мыслей. Но беспокойство не проходило. Что-то подмывало меня уйти. Наконец я захватил ружье и отправился вопреки рассудку проверить дорогу. Инчу-Чуна покинул лагерь в южном направлении, я же пошел на север.

Приблизительно через четверть часа, к своему большому удивлению, я набрел на следы трех проходивших здесь людей. Они были обуты в мокасины. Я различил две большие, две средние и две маленькие ступни. Отпечатки были свежие. Несомненно, это был Инчу-Чуна с Виннету и Ншо-Чи. Они, значит, сначала удалились на юг, а потом повернули на север.

Это было сделано, конечно, для того, чтобы ввести нас в заблуждение и заставить предполагать местонахождение золота к югу от лагеря.

Мог ли я идти дальше по их следам? Разумеется, нет! При возвращении они могли обнаружить мои следы и подумать, что я тайком наблюдал за ними. Однако мне не хотелось возвращаться в лагерь, и я пошел в восточном направлении.

Спустя некоторое время я снова остановился, так как набрел на новые следы. Рассмотрев их, я узнал, что здесь прошли четыре человека в сапогах со шпорами. Тотчас же мне вспомнился Сантер. Следы исчезли в том же направлении, куда скрылись оба вождя. Начинались они от расположенного неподалеку кустарника с одиноко торчащими стволами сосен. Я поспешил туда. Расчет оказался правильным: пробравшись в заросли, в которых терялся след, я нашел там четырех привязанных лошадей, принадлежавших Сантеру и его спутникам. На земле были все признаки того, что всадники провели здесь ночь. Стало быть, они вернулись. Зачем? Конечно, у них были намерения, про которые мне говорил Виннету. Сэм Хоукенс вчера не ошибся. Он действительно заметил, что кто-то подсматривал, но разведчик исчез раньше, чем раздался выстрел. Итак, мы были обмануты. Сантер наблюдал за нами, выжидая момент, когда можно будет захватить намеченную жертву. Но ведь место привала было так далеко от лагеря! Каким образом он мог нас видеть?

Я осмотрел деревья. Они были очень высокие, но взобраться на них было нетрудно.

На одном из стволов ясно были видны царапины, оставленные шпорой. Было очевидно, что кто-то лазал наверх и с высоты мог следить, если не за лагерем, то за всеми, покидавшими его. Ужасная мысль пришла мне в голову. О чем разговаривали мы в тот вечер, когда Сэм заметил шпиона? О том, что Инчу-Чуна с детьми должен покинуть нас, чтобы принести золото. Это подслушал злодей. Сегодня с раннего утра он дежурил, взобравшись на сосну, и, увидев трех ожидаемых путников, сразу же пошел со своими сообщниками вслед. Итак, Виннету в опасности. Ншо-Чи и Инчу-Чуне грозит несчастье. Я должен был как можно скорее догнать негодяев. О возвращении в лагерь и поднятии тревоги не могло быть и речи. Быстро отвязав одну из лошадей, я вывел ее из кустарника, сел верхом и помчался галопом по следами обеих проходивших здесь групп.

В то же время я старался определить, где следует искать золото в случае, если потеряется след. Виннету как-то говорил об одной горе, называя ее Наджет-циль. Наджеты – это самородки разных размеров. «Циль» на языке апачей означает «гора». Таким образом, Наджет-циль значит «гора самородков». Во всяком случае это место должно было лежать высоко. Я окинул взором местность, по которой мчался. На севере от меня, как раз по направлению следов, возвышались большие, поросшие лесом горы. Одна из них и была горой самородков. В этом я теперь не сомневался.

Старая лошадь, на которой я скакал, была недостаточно быстрой. Вырвав из куста прут, я принялся нахлестывать ее. Это помогло, и она помчалась во весь опор. Вскоре равнина кончилась, и моим глазам открылся горный ландшафт. Следы шли между двумя склонами и вскоре терялись, стертые множеством камней, гонимых горным потоком. Все же я не слез с лошади, так как решил, что нужные мне люди пошли дальше долиной.

Скоро я попал в боковое ущелье с каменистым дном. Мне предстояло выяснить, каким образом они пробрались через него. Я спрыгнул с седла и принялся исследовать ущелье. Отыскать следы было нелегко. Но я все-таки нашел их, они шли по самому дну. Вскочив на лошадь, я снова поехал по следам. Скоро дорога разветвлялась, и мне пришлось снова сойти с лошади. Я привязал ее к дереву и пешком продолжил путь в этом направлении, куда вели следы.

Страх гнал меня вперед по скалистому безводному ущелью. Я бежал так быстро, что захватывало дыхание. На одном из каменных выступов я остановился, чтобы отдышаться, а затем опять устремился дальше, пока следы не свернули влево, по направлению к лесу. Деревья, росшие плотной стеной на опушке, становились все реже, и, пробираясь под ними, я увидел перед собой открытую полянку. Едва успев достичь ее, я услышал несколько выстрелов. Затем раздался крик, словно ударом шпаги пронзивший меня: это был предсмертный крик апачей.

Тогда я бросился вперед уже не бегом, а огромными прыжками, как хищный зверь, кидающийся на свою добычу. Еще выстрел, еще… Это была двустволка Виннету, я узнал ее по звуку. Слава богу! Он еще жив, ведь мертвые не стреляют. В несколько прыжков я очутился на поляне и остановился под деревом: то, что я увидел, приковало меня к месту.

Посреди небольшой поляны лежал Инчу-Чуна со своей дочерью. С первого взгляда я не мог разобрать, живы ли они. Недалеко от них находился обломок скалы, за которым прятался Виннету. В эту минуту он заряжал ружье. Налево от меня притаились за деревом два злодея с ружьями в руках, готовые стрелять, как только Виннету выглянет из-за утеса. Справа от меня осторожно крался третий, намереваясь обойти поляну и напасть на Виннету сзади. Четвертый лежал около меня на земле с простреленной головой.

Те двое были опаснее для молодого вождя, чем третий. Я схватил свой штуцер и убил их обоих наповал, затем не заряжая ружья, бросился вслед за третьим. Тот услышал выстрел и быстро обернулся. Увидев меня, он прицелился и спустил курок, я отскочил в сторону, пуля пролетела мимо. Тогда, видимо решив, что его дело проиграно, он устремился в лес. Я поспешил за ним. Это был Сантер, и я во что бы то ни стало хотел его догнать. Расстояние между нами было очень велико. Покинув поляну, он тотчас же скрылся в лесу. Я должен был отыскивать следы и не мог преследовать его с достаточной быстротой. Поэтому мне пришлось вернуться, тем более что Виннету мог нуждаться в помощи.

Он стоял на коленях перед телами своего отца и сестры и искал в них признаки жизни. Увидев меня, он встал. Я никогда не забуду выражения его глаз, невыразимый гнев и боль светились в них.