как-нибудь прокормимся. Я вырос на голой земле. Но проклятые болота, с их вонью и комарами, чуть не лишили меня силы духа. Что же касается пиратов… — Он многозначительно усмехнулся и сильней налег на весла.

Солнце кануло, как тусклый медный шар в огненное озеро. Синева моря слилась с синевой неба, и все кругом превратилось в мягкий темный бархат, усыпанный звездами и отражениями звезд. Оливия сомлела на носу покачивающейся лодки. Ей казалось, она плывет по воздуху: звезды внизу, звезды вверху. Ее спутник безмолвствовал, весла поднимались и опускались, поднимались и опускались. Может быть, этот человек — легендарный перевозчик, которому поручено доставить ее на тот берег темного озера Смерти? Но уже не было сил бояться. Она погрузилась в спокойный сон.

Оливия проснулась на рассвете от жуткого голода. А может, оттого, что лодка теперь качалась гораздо слабее. Конан отдыхал на веслах, глядя вдаль над головой Оливии. Она догадалась, что он греб всю ночь без передышки, и восхитилась его выносливостью. Повернувшись, чтобы проследить за направлением его взгляда, девушка увидела зеленую стену деревьев и кустарника, она поднималась от самой воды и огибала бухточку с неподвижными, как стекло, синими водами.

— В этом внутреннем море немало островов, мы перед одним из них, — сказал Конан. — Считается, что они необитаемы. Я слышал, гирканские галеры навещают их редко. Они обычно держатся поближе к берегу, а мы отплыли далеко. Я перестал видеть берег еще до заката.

Несколькими взмахами весел он подогнал лодку к острову и привязал к воздушному корню дерева у самой воды. Ступив на берег, протянул руку Оливии. Девушка слегка вздрогнула: рука была запачкана кровью, — но все же взялась за нее и ощутила буйную жизненную силу, которой дышало все тело варвара.

От леса, обрамляющего синюю бухту, веяло сонным покоем. Где-то далеко за деревьями птица завела утреннюю песню. Бриз шелестел листвой, заставлял листья перешептываться. Оливия поймала себя на том, что внимательно прислушивается, сама не зная к чему. Что может таиться в этом безымянном лесу?

Пока она робко всматривалась в тени среди деревьев, какая-то птица с громким хлопаньем крыльев выпорхнула на свет.

Огромный попугай закачался на ветке, блестя нефритово-зелеными и кроваво-красными перьями. Попугай свесил набок увенчанную хохолком голову и посмотрел на пришельцев агатовым глазом.

— Кром! — пробормотал киммериец. — Никак это пращур всех попугаев? Ему, должно быть, тысяча лет. Посмотри, какой у него мудрый взгляд. Что за тайны ты стережешь, Мудрый Демон?

Птица неожиданно расправила яркие крылья и, покинув ветку, хрипло прокричала: «Йахкулан йок тха, ксуххалла!» С диким пронзительным хохотом, совершенно неотличимым от человеческого, попугай скрылся в прохладном сумраке леса.

Оливия смотрела ему вслед, не в силах отвести взгляд, а дурное предчувствие гнало мурашки по ее спине.

— Что он сказал? — прошептала она.

— Могу поклясться, это слова человеческого языка, — ответил Конан. — Но какого именно, я не знаю.

— И я не знаю, — сказала девушка. — Должно быть, он им научился у человека. Или… — Она снова посмотрела в глубь леса и вздрогнула, сама не ведая отчего.

— Кром, до чего я голоден! — воскликнул киммериец. — Готов съесть целого быка. Поищем фруктов. Но сначала я смою всю эту мерзость. Прятаться на болотах — грязное занятие.

С этими словами он отложил меч и зашел по плечи в синюю воду. Когда вернулся на сушу, его бронзовая кожа сверкала, блестящие черные волосы уже ничем не напоминали кошмарные патлы. Синие глаза, хоть и горели неугасимым огнем, больше не были налиты кровью. Но тигриная ловкость и угроза, сквозящая в облике, не покинули его.

Он поднял меч и махнул девушке рукой, чтобы следовала за ним. Они вошли под арки огромных ветвей. Зеленый ковер травы пружинил под ногами.

Через некоторое время Конан заворчал от удовольствия при виде золотых и красновато-коричневых шаров, висящих гроздьями по нескольку штук среди листвы. Жестом велев девушке сесть на ствол упавшего дерева, он набросал ей в подол экзотических фруктов, а потом с волчьим аппетитом принялся за еду.

— Иштар! — воскликнул он, оторвавшись на миг от этого приятного занятия. — Со дня битвы у реки Ильбарс я питался только крысами и корнями, которые выкапывал из вонючей грязи. Эти фрукты великолепны, хоть и не слишком питательны. Но с голоду мы здесь не помрем, это точно.

Оливия была слишком занята едой, чтобы ответить. Как только киммериец утолил мучительный голод, он посмотрел на свою очаровательную спутницу с большим интересом, чем до сих пор. Оценил по достоинству роскошные темные волосы, персиковый оттенок нежной кожи и округлости гибкой фигуры, чье изящество почти не скрывала короткая шелковая туника.

Завершив трапезу, объект его пристального внимания поднял глаза. Встретив жгучий взгляд прищуренных глаз Конана, девушка залилась румянцем и выронила оставшиеся фрукты.

Скупой на слова киммериец жестом дал понять, что им надо осмотреть остров полностью. Оливия встала и последовала за ним. Они вышли на большую поляну, за которой деревья сплелись в непроходимую чащу. Неожиданно в чаще раздался треск. Конан прыгнул в сторону и увлек девушку за собой — как раз вовремя, уклоняясь от того, что пролетело в воздухе и со страшной силой ударилось о ствол дерева.

Выхватив меч, Конан пересек поляну и бросился в чащу. Но больше ничто не нарушало тишину. Испуганная и растерянная Оливия съежилась в траве. Наконец Конан вернулся, и был он мрачен.

— В чаще никого нет, — проворчал он. — Но кто-то ведь был…

Он изучил снаряд, едва не попавший в них, и хмыкнул, словно не мог поверить собственным глазам. Огромный куб из зеленоватого камня лежал на траве под деревом, чей ствол едва не раскололся при ударе.

— Странноватый камешек для необитаемого острова, — заключил Конан.

Прекрасные глаза Оливии расширились от изумления. Камень представлял собой правильный куб, несомненно, его вырубили и отшлифовали руки человека. Он был удивительно тяжел. Кряхтя от натуги, киммериец поднял его обеими руками над головой, отчего все тело взбугрилось мускулами, и бросил изо всех сил. Камень грянулся оземь в нескольких шагах. Конан выругался.

— Ни один человек в мире не мог перебросить такой камень через всю поляну. Это под силу только осадному орудию. Но здесь нет ни катапульт, ни баллист.

— Может, он пущен издали, с корабля? — предположила девушка.

Конан отрицательно покачал головой.

— Камень падал не отвесно. Он прилетел вон из той чащи. Взгляни на сломанные ветки. Кто-то швырнул его, как простую гальку. Кто? Или правильней будет сказать — что? Пойдем!

Она неохотно пошла за ним в чащу. Сразу за почти непролазным кустарником лес оказался не таким густым. Здесь