– Вот же мерзавец этот Михайлюта…

– А у вас не было агентов у красных?

– Были, конечно. И у красных, и у махновцев, и даже у петлюровцев. Да и мы время от времени ловили их людей. Но вряд ли они делали это за деньги. Ведь большинство и красных, и белых, и махновцев воевали за идею. Особенно наши – ведь уже в девятнадцатом году было ясно, что наши шансы на победу тают с каждым днем.

– Вы знаете, работа с массами – это отдельная наука. Особенно в ней преуспели американцы с англичанами. Причем что в бизнесе, что в политике, нужно убедить народ в некой идее – будь то светлое будущее, всеобщее обогащение, избиение неверных либо смываемая втулка для туалетной бумаги.

Он посмотрел на меня с удивлением, и я добавил:

– Не обращайте внимания, это абсолютно бесполезное новшество вовсю рекламируют по телевизору. Но работа с индивидуальными агентами – совсем другой коленкор. Некоторые помогают врагу из-за денег. Некоторые – из-за власти; вспомните убийство императора Павла I людьми из его ближайшего окружения. Некоторые – потому, что боятся за свою жизнь или жизнь родных и близких. Но надавить можно если не на всех, то на очень многих.

Был такой старый анекдот, уж простите за некоторую пошлость. Приезжает человек в гостиницу во Франции, а портье ему и говорит: «Мсье, не хотите ли женщину, недорого?» Гость отвечает: «Я женат и жене не изменяю». На что портье: «А, вижу человека с утонченным вкусом, на этот случай у нас есть женщины более высокого класса». Гость опять говорит: «Нет», тот говорит, мол: «Понимаю, вам нужны женщины экстра-класса, они у нас тоже имеются». Гость взмолился: «Неужели в вашем городе нет женщин, которые не продаются?» Портье смотрит на него с восхищением и говорит: «Есть, мсье, но они стоят очень дорого». Анекдот-то так себе, но, как говорится, сказка – ложь, да в ней намек. Здесь же мы имеем самый простой вариант, типа тех женщин, которых портье упомянул в первую очередь – человек, который уже был с гнильцой. Его и завлекли деньгами – сначала он предавал по мелочам, потом все больше и больше. Как говорил незабвенный Лев Николаевич, коготок увяз, всей птичке пропасть.

– Понятно. А что вы скажете про Моравецкого?

– Он делал то, что от него требовали. Украинцев он, кстати, не любит – практически всю его семью вырезали бандеровцы на Волыни. Была у них во время Великой Отечественной – тогда вся Западная Украина была под немцами – такая операция, вошедшая в историю под названием Волынская резня, когда они резали всех поляков на Волыни и в восточной Галиции, и самым жестоким образом. Не только насиловали и убивали – людей перепиливали, выпускали кишки, из живых беременных женщин вырезали плод, и никого не щадили – ни стариков, ни младенцев. В живых никого не оставляли. То же произошло и в их селе. Лишь дедушка Моравецкого – тогда ему было восемь лет – спрятался в овине, и его каким-то чудом так и не нашли.

– А теперь внук этого деда помогает тем, кто продолжает дело тех бандеровцев.

– Он делает то, что от него требует его начальство. А тем более их кураторы в Вашингтоне. Так что сей поляк человек, скажем так, не самый приятный, но он хотя бы никого не предавал. Разве что память своих зверским образом умерщвленных предков, родственников и односельчан.

– А теперь?

– После того, как по нему стреляли по дороге в Донецк, он настолько был напуган, что выдал нам все – и всю иерархию своего отдела, своих кураторов в Вашингтоне – поименно, представьте себе. И рассказал о своей работе. Но вот что интересно – он так и не понял, что захватил его человек из прошлого – и что вез его в Донецк тоже человек из прошлого. Как я вам уже говорил, рано или поздно нам придется его выпустить – скорее всего, в обмен на кого-нибудь из наших людей. И если он еще раз поговорит с вами и поймет все-таки, что вы не из нашего времени, тогда у наших врагов появится некая зацепка. Так что я готов дать вам допросить как поляка, так и Михайлюту, но оно вам надо?

Андрей подумал, поднял голову и сказал:

– Наверное, вы правы. Беседа с ними не обязательна. Вы и так подняли все вопросы, которые я хотел задать. И, полагаю, на флешке для майора Мельникова все это есть.

– Это и еще кое-что. Не думаю, что мой друг будет в обиде.

– Ну тогда давайте я не буду с ними говорить, по крайней мере пока.

– Вот и славно.

– Только… у меня к вам еще такое дело…

И он рассказал мне про стюардессу с малайзийского «Боинга», которая лежала в пятнадцатой больнице. Закончил он словами:

– Вот только, Алексей Иванович… Прошу вас, девушка и так много чего пережила. Будьте с нею помягче, поласковей.

– Ну это само собой, Андрей Иванович. Давайте сделаем так. Сегодня уже довольно-таки поздно, а девушка, да еще после такого стресса, пусть немного отдохнет. Завтра, я так понимаю, вы собираетесь с утра на склад?

– Именно так, товарищ… Алексей Иванович.

– После того, как вы закончите, отобранное вами оружие начнут грузить в автотранспорт, а у вас будет два-три часа свободного времени. Выезжать-то вам имеет смысл ближе к сумеркам, потому как через некоторые участки лучше ехать ночью. Вот тогда и будет смысл съездить в больницу, тем более что в Снежное выезжает и «врачебный десант» – мы решили, что лучше уж пусть они поедут с вами.

– Этого я не знал, Алексей Иванович, но я только рад. Единственное, что в таком случае нам лучше путешествовать с охраной.

– Охрана вам и так полагается – вы же повезете с собой прорву оружия. А в данном случае мы убьем двух зайцев – в качестве боевого охранения мы пошлем вам подкрепления для Южного фронта. Так что позвоните мне, как только освободитесь на складе – вы уже научились пользоваться мобильным телефоном?

– Так точно. Телефон мне выдали и объяснили, как с ним обращаться.

И он показал мне старинную «моторолу». Я не стал это комментировать, но подумал, что надо бы достать молодому человеку что-нибудь получше. По крайней мере, пока он не на линии фронта – там иметь смартфон чревато крупными неприятностями.

– Так вот. Позвоните мне, и я приеду за вами – все лучше, чем ездить на маршрутках. Мы поедем