мои невеликие владения. Ну да, прежде Фари не доводилось бывать у меня дома, не было для этого ни повода, ни какой бы то ни было необходимости. А уж когда хафла наткнулась на выходящую из кухни Дайну, сходство с настороженным котёнком стало ещё более выразительным. Фари на орчанку только что не зашипела. Впрочем, уже через несколько минут наши дамы познакомились, и насторожённость в их глазах сменилась любопытством, которое они и принялись удовлетворять, пока я заваривал чай, а Падди увлечённо рассматривал принадлежащую Дайне часть добычи с трампа. В общем, к тому моменту, когда я пригласил гостей к столу, хафла и орчанка успели если не подружиться, то найти общие точки соприкосновения — точно.

Но стоит признать, едва чай был допит и съедены все тосты с джемом, невесть откуда взявшимся в моём кухонном ларе, а на притащенный из кухни обеденный стол перекочевали артефакты Дайны, как барышни прекратили пустой трёп, и с одинаковым интересом уставились на Падди. Тот поначалу даже стушевался от такого внимания. Забавно.

Впрочем, в себя хафл пришёл почти моментально, и вновь превратился в хорошо знакомого мне, не лезущего за острым словцом в карман, скалозуба. А стоило ему приглядеться к выложенным на стол артефактам, как в зубах у Падди появилась привычная трубка с длиннющим чубуком, а в глазах загорелся тот самый огонёк, что я не раз замечал у него, когда хафл поглядывал на мои занятия с телекинезом. Не любопытство, нет. Научный интерес… причём изрядно приправленный хитрым расчётом. Вот и сейчас у него был именно такой взгляд. Чую, торг нас ждёт весьма и весьма долгий.

И ведь угадал. Но, если в первые минуты разбора предложенных цацек Падди просто-таки фонил предвкушением поживы, то когда вместо меня с ним начала торговаться Дайна… нет, поначалу он даже пытался презрительно фыркать в ответ на её доводы, но очень быстро понял, что орчанка называет ценники не с бухты-барахты, и совершенно точно зная, на что способны те или иные предлагаемые к продаже артефакты… и вот тут-то Падди мигом растерял всё своё веселье и снисходительное отношение к словам собеседницы. А уж когда орчанка уличила его самого в неточности определения функционала какого-то набора шестерёнок и колбочек, оказавшегося серьёзным медицинским артефактом… Хафл даже покосился в мою сторону, словно ожидая поддержки, но я был занят. Очень занят общением с его сестрой, которой не было ровным счётом никакого дела до разворачивающегося рядом торга.

Фари искренне заинтересовалась расставленными на каминной полке фигурками, а учитывая, что с мозгами у юной хафлы всегда всё было в порядке, нужные выводы из увиденного она сделала моментально… и насела на меня с просьбой сделать ей несколько «таких же куколок, но не из железа или дерева, а из красивого камня».

— Деда, обязательно… и братца тоже, — щебетала Фари. — Камень я тебе подыщу. Есть у меня на рынке знакомец, он сиддскими вещицами торгует. Вазочки там резные… посуда. Всё из разноцветного камня. Ну и о цене договоримся, разумеется. А можно ведь… Грым, а ты узорчатые пуговицы сможешь сделать? Я бы их на торг выставила…

— Он будет возражать, конкуренты никому не нужны, — подал голос Падди, ткнув пальцем в медную фигурку бийского леммана, которую Фари в этот момент как раз крутила в руках.

— Так ведь я могу с ним договориться о поставках, как там по-франконски… эксклюзивных, да! — улыбнулась хафла. Нежно так… по-акульи. И я отчего-то сразу ей поверил. Эта договорится. Но уже через секунду Фари стёрла пугающую улыбку с лица и, повернувшись ко мне, хлопнула ресницами, изображая ангелочка. — Ну, так как, Грым… сможешь?

— Надо попр-кхробовать, — пожав плечами, проперхал я в ответ, и белобрысая егоза, просияв, ухватилась за принесённую ею с собой небольшую кожаную сумку, в которую мгновенно же и зарылась. А пока Фари была увлечена поисками чего-то там, в наш разговор вмешалась Дайна.

— Подождите, вы хотите сказать, что все эти статуэтки сделаны Грымом? — переведя взгляд с игнорирующей её хафлы на Падди, спросила орчанка. Внук старого Уорри в ответ пожал плечами и, пыхнув трубкой, окутался облаком ароматного дыма.

— У синего талант, — пробубнил хафл, но договорить своё «панегирик» не смог. Фари, наконец, нашла, что искала и, вынырнув из своей сумочки, гордо воздела над головой сжатый кулачок.

— Нашла! — воскликнула она и, сунув руку мне чуть ли не под нос, разжала ладошку, на которой оказался небольшой, почти идеально ровный шарик обсидиана. — Вот, Грым! Сможешь сделать пуговицу из такого?

— Это же вулканическое стекло, — нахмурилась Дайна. — Оно хрупкое, расколется.

— Попр-робкхую, — кивнул я, не сумев устоять перед просящим взглядом Фари. Эта мелочь из меня верёвки вьёт!

Взяв протянутый мне чёрный шарик, покатал его в ладони, привыкая к материалу, и, сжав в пальцах, осторожно подал на него первый телекинетический импульс. Обсидиан дёрнулся, но уже через мгновение послушно потёк под моим воздействием, лишь слегка нагреваясь по мере изменения формы. Разжав ладонь, я протянул Фари готовую пуговицу. Круглую, с аккуратным ушком и незатейливым узором-косичкой, обрамляющим плоскую лицевую поверхность, доведённую мною до зеркальной гладкости. Хафла довольно пискнула, но её тут же перебил кашель поперхнувшегося дымом своей трубки Падди и громкий возглас Дайны.

— Но как?! — она вскочила с кресла и, вмиг обогнув широкий обеденный стол, вдруг оказалась перед Фари, уже успевшей смахнуть пуговицу с моей ладони и теперь с подозрительным прищуром уставившейся на застывшую перед ней орчанку. Поймав этот взгляд и поняв, что выглядит странно, Дайна глубоко вздохнула и, справившись с собой, договорила уже куда менее экспрессивно: — Гейда Фари, позвольте мне взглянуть на эту… вещь? Пожалуйста.

— Гейни[1], с вашего позволения, — вздёрнула носик хафла, но тут же легко улыбнулась и протянула ей пуговицу, — держите, ге-ейни Да-айна.

Орчанка осторожно взяла отданную ей пуговицу, внимательно её осмотрела, и подняла на меня растерянный взгляд.

— Это… это что, фокус какой-то, да? — с жалобными нотами в голосе спросила она. Тут и Падди, наконец, откашлялся и, аккуратно взяв с раскрытой ладони орчанки несчастный кусок обсидиана, принялся его осматривать с не меньшей внимательностью, чем Дайна минутой ранее. Даже лупой вооружился, пижон.

— Не похоже, — заключил он, резко захлопнув складное увеличительное стекло и, водрузив пуговицу на стол перед собой, принялся сосредоточенно разжигать погасшую было трубку. И ведь даже почувствовав на себе взгляд Дайны, не стал отвлекаться от