Наслаждение пронзало меня, пульсируя и причиняя боль. Я выгнула спину, стремясь навстречу восторгу, впитывая его, чувствуя, как нарастает накал. Я уже была на грани.

– Отключите камеры, – произнес Киран – кажется, сквозь стиснутые зубы, голосом твердым и напряженным. Твердым и напряженным, как его член. Уверена.

Но у меня не было времени, чтобы отвлекаться или смущаться насчет того, что кто-то еще может увидеть мое маленькое представление. Раскаленные шипы агонии рвали кожу, погружаясь в плоть, с головой окуная меня в такую боль, какой я не испытывала уже очень и очень давно.

– Это подло… – выдавила я. Что ж, шла битва воль, и я не собиралась сдаваться. Только жалела, что у меня нет магии получше, чтобы дать отпор. – Не даешь мне кончить.

– Ты кончишь вместе со мной или не кончишь вообще, – раздался ответ. Голос его оставался напряженным.

Несмотря на боль, я рассмеялась:

– Мой большой розовый вибратор другого мнения. Так что отсоси.

– Отсосу. И полижу. И заставлю тебя корчиться от наслаждения, когда ты будешь выкрикивать мое имя.

В мои глаза словно вонзили кинжалы. Пламя опалило скальп. Я открылась боли, позволяя ей поглотить меня, увлечь туда, куда ей угодно.

– Ну вот, – я пыталась расслабиться, впитывая ощущения. Так его магия отчего-то становилась более терпимой. Я могла с ней справиться. – Ты только что доказал, что ты лжец – ну если только не будешь дрочить, вылизывая меня.

Воздействие чуть-чуть изменилось, и я поняла, что он чередует магию матери и отца. Сперва сладость и чувственность, потом порочность и доминирование – всепоглощающие в обоих случаях. Интересно, контролирует ли он вообще переход, или его магия инстинктивно реагирует на мои поддевки?

Полыхнула страсть, стирая властвовавшую секунду назад острую боль.

– Ты так чертовски сексуальна, Алексис, что безумно отвлекаешь меня, – глухо прорычал он.

Я с трудом разлепила веки. Раскаленное тело звенело, отчаянно нуждаясь в его члене, который вошел бы глубоко-глубоко в меня.

Тот же жар горел и в его глазах, как будто его магия накрыла и его тоже. Как будто я воздействовала на него так же, как и он на меня.

Внезапно я задалась вопросом, все ли мои ощущения порождены его магией, или такова моя реакция на него? Я боялась ответа.

– Но это слишком важно, – пробормотал он, стиснул зубы, и на секунду – на долю секунды – мне показалось, что в его глазах мелькнуло сожаление.

Потом боль вновь прокатилась по мне асфальтовым катком, вырывая из одурманенного сексом мозга весь жар и чувственность. Боже, умеет ведь он держать на взводе. Надо отдать ему должное.

– Ты можешь покончить с этим, когда пожелаешь, Алексис, – прошептал он так, что я едва расслышала. Какая жалость.

– И… в чем… прикол? – с трудом выдавила я и решила испробовать новую тактику. Вместо того, чтобы погрузиться в его магию, как раньше, я поплыла по ней, мысленно протянула руку – и потащила его за собой.

Он крякнул, как будто я его ударила. А секунду спустя, без всякого предупреждения, гигантская волна его порочной магии обрушилась на меня, сдирая кожу, разрывая в клочья. Черные точки, разрастаясь, заплясали перед моими глазами, лишая зрения. Страх душил меня, боль затмевала сознание. Потом отказало равновесие, и что-то твердое и неподвижное врезалось мне в бок.

– Ну все, все.

Хриплый, сексуальный, слишком знакомый голос. Раздирающая позвоночник боль исчезла, испарившись, как капли дождя на раскаленном бетоне.

Только что я горела в ментальном аду – и вот уже, задыхаясь, лежу навзничь на полу, глядя на белые пушистые облака, нарисованные на светло-голубом потолке. Очевидно, я не первая, кто в этой комнате оказывался распластанным на спине. Как хорошо, что я не знала заранее, чем все кончится. И никто меня не бил – я сама упала на пол.

Киран, бледный как полотно, стоял на коленях рядом со мной.

– Ты в порядке? – с искренней заботой спросил он.

– Странный вопрос, с учетом того, что ты только что расплющил меня своей божественной магией.

Его взгляд скользнул по моему телу, но в этом не было ничего сексуального. Он просто проверял, цела ли я.

– Прости. Это была защитная реакция на твою магию. Я не хотел наносить удар такой силы.

Мой разум пытался переварить то, что он сказал, но, судя по ощущениям, кто-то набил мне череп сахарной ватой. Я никак не могла сосредоточиться.

Киран потянулся ко мне, и меня на миг накрыла паника, но его руки плавно скользнули под мою спину, и он поднял меня, крепко прижимая к груди.

– Пожалуйста, не раздави меня. У меня и так был плохой день.

– Не раздавлю, – сказал он и осторожно опустил меня в мое кресло.

Свое он придвинул ближе, поставив прямо передо мной – ну точно в пределах досягаемости, если мне все-таки вздумается его пнуть, – и медленно сел.

– Я не хочу контролировать тебя, Алексис, – сказал он почти интимно, только для меня. – Не хочу силой вытягивать из тебя твои секреты. Нет, я хочу выманить их, один за другим, в процессе долгих, горячих, истекающих потом сеансов, длящихся ночь напролет. – Каждое его слово, каждый слог сочились страстью, вызывая эффект, какой, говорят, бывает от вибрирующих трусиков. Я едва сдержала стон. – Но ты поставила меня в трудное положение. О тебе тут уже судачат. Умники чешут в затылках, копаясь в твоих магических свойствах. Магия, связанная с видением духов, хорошо известна, но вот твоя способность подавлять свою магию и водить за нос опытных дознавателей не соответствует профилю. Сила твоя запредельна, но то, как ты ей пользуешься, странно. Или, если точнее, странно то, что ты предпочитаешь не пользоваться ей каждодневно. Ты – аномалия, Алексис. Сексуальная, великолепная аномалия, которую я не могу отпустить, пока не узнаю, что скрывается под поверхностью. У меня больше силы, чем ты можешь выдержать. Пожалуйста, не заставляй меня это доказывать.

Я хрипло хохотнула и сгорбилась:

– Ты только что поднял меня с пола. Так что, считай, доказал.

– Я готов пойти на компромисс. А я редко так поступаю. Если ты выдашь результаты, которые могут… заинтересовать моего отца, обещаю, что защищу тебя от его влияния. Поверь, мало кто в мире может заявить такое. Я – могу. Сил у меня хватит. И в твоем случае я готов приложить все эти силы.

Я растерянно моргнула; мысли по-прежнему текли медленно, как патока.

– Что, черт возьми, у меня может быть такого, что могло бы заинтересовать Валенса? – Я покачала головой. – Слушай, чтобы покончить со всей этой чушью – ладно. Проверь меня.