Шрифт:
Закладка:
Художественная группа «Митьки» образовалась в конце 70-х годов в результате знакомства трех молодых художников: Дмитрия Шагина, в честь него, собственно, Мити, группа получила в конце концов название «Митьки», Александра Флоренского и Владимира Шинкарева. «Митьки» – это даже не столько художественная группа, это, как и вообще полагается в искусстве, некий большой жизненный проект, который включает в себя не только отношение к живописи, но и отношение к жизни. И вот уже на протяжении 30 лет «Митьки» являются такой же принадлежностью города, как Петропавловская крепость, река Карповка или буксир на Неве. Это часть нашего пейзажа.
Дмитрий Шатии: «В 84-м году Шинкарев написал книгу, причем она была как бы юмористическая, шуточная. Предложил мне организовать массовое молодежное движение наподобие хиппи или панков, только у нас в России, и назвать „Митьки” в честь меня. Как бы Митя, Митек, Митьки. Он так это весело писал, что в самиздате разошлось, и оказалось, что действительно есть такое движение, что нашу группу так стали называть – группа „Митьки”, – благодаря Шинкареву, таланту его, можно сказать, писательского гения».
Александр Флоренский: «Было абсолютно очевидно, что это шутка. Книжку читали 10 человек в узком кругу, собственно, вот в этой мастерской, где мы с вами находимся, она впервые появилась, здесь же была проиллюстрирована и читалась узкому кругу ровно вот в этом помещении».
Владимир Шинкарев: «Митек – это простой, хороший, довольный всем человек, который никого не хочет победить. Сейчас почти в каждом интервью „Митьки” говорят: „Почему ”Митьки” не кончаются и никогда не кончатся? – Потому что они задуманы-то были как среднестатистический срез нашего общества”».
«Митьковский» проект принципиально отличается от того, что делали художники в 70-е. «Митьки» опираются на ленинградскую традицию, своими прямыми предшественниками считают Орден нищенствующих живописцев, художников круга Александра Арефьева.
Совершенно иную эстетику проповедует группа «Новые художники», созданная Тимуром Новиковым. Весь мир они воспринимают как объект художественного творчества, и для этого им подходят любые техники и средства – от упаковочного полиэтилена до обивки старого дивана.
«Новая академия изящных искусств» – это одно из десятка художественных образований, придуманных Тимуром Петровичем Новиковым. Тимур Петрович родился в 1958 году и умер еще совсем молодым человеком в 2002-м, и вот за этот короткий период он, гениальный промоутер, играл в жизни нашего города такую же роль, какую в начале века Сергей Дягилев.
Ольга Тобрелутс: «Тимур при всей своей яркой индивидуальности всегда был человеком группы, человеком компанейским, потому что всегда была вокруг него компания людей, потому что он объединял собой совершенно неконтактируемых людей. Это, конечно, гениальная черта характера Тимура».
Сергей Бугаев (Африка): «Тимур действовал как молодой Давид Бурлюк, который, собственно, создавал миф о русском футуризме буквально на глазах, используя исключительно все подсобные материалы. Тимур очень активно стоял на позициях так называемого всечества, разработанных Ларионовым в свое время: что если вот человек как бы деятель искусства и культуры, то он может заниматься любым типом повествования, вести повествование на любом из языков точно так же, как водящий одну машину может пересесть за баранку любой другой автомашины, и водить ее».
Дмитрий Шагии: «Я считаю, что группа Тимура Новикова «Новые художники» – это наиболее яркое, что было в 80-е годы. Я бы даже на первое место поставил именно Тимура и его команду художников. Действительно, просто замечательные были выставки, и я даже не знаю, что можно еще такое назвать потом».
Ольга Тобрелутс: «„Митьки” все-таки старшее поколение. Ну и они общаются совершенно для меня архаично, то есть манера общения – всё это старшее поколение, очень уважаемое мною поколение, но не современное».
Сергей Бугаев (Африка): «Тимур и „Митьки” выполняли функции весьма существенные, но, к сожалению, из серии один в поле не воин. Если Тимуру удалось интегрироваться и он был тепло принят структурами внутри художественного сообщества мирового, скажем, ввиду своей ориентации той или иной, то, так или иначе, с „Митьками” всё сложнее. Они в этом плане остались локальным явлением».
Дмитрий Шагии: «Я бы так сказал, что „Митьки”, действительно, корневое такое питерское образование, и мы никогда не ориентировались на Запад и какие-то тенденции в мировом искусстве. Мы, собственно, интересовались, но постольку-поскольку. Никому не завидуем, никого не обижаем, мы считаем, что все художники хорошие в общем-то, потому что они занимаются любимым делом, а не грабят и убивают там».
Художники-восьмидесятники и оппозиционеры 70-х не всегда могут найти общий язык друг с другом, явление в истории живописи обычное: так передвижники конфликтовали с академистами.
Глеб Богомолов: «Вот как компания художников немного стала расслаиваться, появились более молодые художники; те, которые выставлялись еще в Газо-Невском, немножечко были другие. Вот те же самые „Митьки” – они всегда настаивали на том, что они другие, и на выставках, даже общих, под всеобщее возмущение наше они всё равно писали, что это „Митьки”. Ну „Митьки” и Митьки”, черт с ними».
Константин Митенёв: «Ну старые были, во-первых, бородатые, вечно курят, где-то сидят в каких-то подвалах, говорят о своем, вечно пьют свою водку без конца. В общем, противные, мерзкие старики, которые называют себя художниками, и мне это ужасно не нравилось. Мне нравилось у новых художников вот что… Я могу описать новых художников: у него была прекрасная прическа, у него была прекрасная внешность, он всегда был чисто выбрит, всегда выглядел ярко, свежо, всегда чувствовал себя в центре внимания».
Сергей Бугаев: «И вот была такая, смешная такая ситуация. Во Дворце молодежи, где сейчас казино (в 90-е годы. – Прим. ред.), был один из немногих выставочных залов, где всегда толпы стояли многотысячные на выставке, и я принес тогда по требованию Тимура какую-то клеенку, на которой было нарисовано несколько каких-то монстров страшных, и комиссия, которая состояла из самих членов Товарищества экспериментальных искусств: Ковальский, Богомолов, обходила и точно так же, как через несколько дней это сделала специальная комиссия Министерства культуры, КГБ СССР, осматривала каждую работу. А сначала художники вели себя абсолютно так же, как КГБ, они как бы такие: «Вот это вот вообще не искусство». Помню я, как картину Юфа так убрали, то есть какие-то очень такие субъективные методы, видимо, часть этого репрессивного мышления передалась и самим деятелям этой неофициальной культуры, того времени».
Екатерина Андреева: «И вот это резко
