отличие от большинства, не желающих ничего вокруг себя менять. Тщеславие и честолюбие заставляют таких людей стремиться достичь вершин, приподнимая их на основной серой массой.

Что-же, хорошо. Она получит возможность получить свой шанс. Но и брать на себя столь серьезные обязательства, как принятия в свиту, сразу не стоит.

— Посмотрим, как себя покажешь, — пообещал я.

Она серьезно кивнула. Пальцы вновь судорожно сжались и разжались несколько раз на компактном автомате, висевшем на груди.

Все-таки нервничает, но не показывает вида. Молодец, и правда — неплохая заготовка для будущего клинка Дома…

Вот опять, непонятно откуда возникшая мысль, совершенно чужая для меня прежнего, и такая естественная для меня нынешнего.

— Они готовы, — сообщил Вульф, взяв одного из Рониных за голову и оттянув ему веко, заглядывая в глаза.

— Нужны наводящие вопросы, — подсказал медик, вколовший препарат, проверяя другого пленного.

Я помедлил.

— Скайфолл. Атака на жилые комплексы. Таран ховербендов. Перстень, — четко произнес я обращаясь к первому японцу.

На секунду повисла тишина, бормотание ронина прекратилось. «Говорилка» сломала внутренние барьеры, исковеркав сознание и психику.

Пленник всхлипнул, на мгновение задержался и начал быстро говорить. Слова буквально выплевались из него, то облекаясь в четко выстроенные фразы, то превращаясь в бесполезную мешанину.

Длилось это недолго, минут пять, но каждое произнесенное слово легло на микрофон и отдельный информационный носитель. Таким же опросам подверглись оставшаяся четверка. Полученная информация перенеслась в специальную программу, где была разложена на составляющие — вычленены главные моменты, отброшены не относящиеся к делу подробности.

Структурированный, четко изложенный доклад занял несколько абзацев на экране планшета.

Разумеется, это был не допрос глубокого уровня, когда даже подсознание выворачивалось наизнанку, а его более легкий полевой вариант. Но и полученных сведений оказалось достаточно, чтобы сделать определенный выводы.

— Проклятье, — я ругнулся сквозь зубы, прочитав выведенный на экран планшета текст.

Если суммировать, то ничего конкретного эти пятеро не знали. Да, один из них — самый крайний правый, участвовал в организации теракта, в частности обеспечивал перепрограммирование управляющих блоков ховербендов, которые направили в самоубийственному атаку на жилые высотки. Был он, кстати, не из Ронинных, а относился к их более миролюбивому крылу так называемым Самураям. Это говорило о том, что две части террористической организации стали действовать сообща.

Атака должна была выступить актом устрашения, где погибло бы много людей в городе, считавшимся оплотом колониальной администраций ведущих держав севера. Чем больше жертв, тем сильнее общественный резонанс. В идеале — спровоцировать беспорядки среди жителей мегаполиса, возмущенных бездействием властей, допустивших такое.

Последнее конечно из разряда фантастики. Вогер быстро бы подавил любые выступления, с полного одобрения имперских инспекторов.

Ни о каком перстне никто из пленных не знал. Даже не был в курсе, что во втором ховербенде находилась десантная группа, высадившаяся в пролом на верхних этажах второго жилкомплекса.

От пленных мало толку, обычные мелкие сошки. Осталась надежда на цифровые носители, может там найдутся следы, ведущие к похитителям перстня.

— Готовы, мозги всмятку, — проверив зрачок на реакцию, резюмировал медик отряда.

Вульф вопросительно на меня посмотрел. Я коротко кивнул. Снова протрещали короткие очереди. Пускающие слюни Ронины с глазами, уставившимися в пустоту, попадали на песок, в последние секунды жизни даже не поняв, что их убивают аккуратными выстрелами в затылок.

— Химия превратила их в овощи, они даже ничего не почувствовали, — зачем-то сказал Вульф.

Я оглянулся через плечо, заметив куда он смотрит. Майя стояла, нервно кусая бледные губы. Хладнокровная жестокость наемников и равнодушие с моей стороны все-таки достали ее, заставив сбросить маску беспристрастности.

Выдержит — закалит характер и волю. Нет — сломается.

Я отвернулся, выбрасывая мысли о девчонке из головы. Сейчас других проблем много.

Перстень. Захваченные члены недоделанной якудзы не знал ничего про него. Что в принципе логично, глупо думать, что до рядовых бойцов доведут все детали общего замысла. В таких делах обычно даже не два, а три слоя.

Теперь вся надежда на жесткие диски компьютеров. Но что-то подсказывало, что и там ничего внятного не будет. Слишком хорошо подготовлена и проведена операция, чтобы оставлять ведущие к главным кукловодам следы. Верхушка Рониных, несомненно, знала о главной цели атаки, но где их искать?

Перстень Мещерских… в нем ответ… точнее в том, что он собой олицетворяет. Символ Хаоса, символ Астрала — бесконечно изменчивого, и в то же время нерушимого в своем постоянстве.

Я вдруг поймал себя на мысли, что знаю, что могу найти его без всяких технических штучек. Он был частью меня. Это было не просто кольцо, это был артефакт, напрямую привязанный к носителю крови Мещерских.

Чем больше я о нем думал, тем больше всплывало из глубин памяти ранее неизвестных знаний.

Перстень… Его можно найти. Не призвать, но понять, где он находится. Он связан со мной и этого не изменить.

Я закрыл глаза и увидел уходящее за горизонт серое плато. Астрал, в своем бесконечно многообразии и одновременно единородной среде, развернулся передо мной, как ожившая картина. Я стоял берегу острова наркоторговцев, недалеко догорали поля коки, на песке изломанными куклами лежали расстрелянные тела, и в то же время я видел перед собой другую реальность.

И в этом другом сером мареве сверкала и переливалась золотистая нить, уходящая в никуда. На другом ее конце находился перстень Мещерских. Я знал это так же твердо, как то, что наверху прямо сейчас сияет яркое солнце, хотя вокруг расстилалась бесцветная хмарь.

— Забирайте людей и уходите отсюда, — тихо произнес я. И хотя я не видел, я почувствовал, как вздрогнул бывалый наемник, настолько чужеродным и жестким прозвучал мой приказ.

К чести Вульфа он не стал ничего переспрашивать, послышались четкие команды на экстренную эвакуацию. Майя что-то протестующе пропищала, но ее силой уволокли с собой. На прощение долетела отдельная фраза об одаренных и об их проклятой магии, от которой простым людям следует держаться подальше.

Я сделал шаг, и окружающий мир поблек, краски выцвели. Где-то там позади остался пляж, сгоревшее поле коки и причал с привязанными моторными лодками, куда грузились бывшие рабы. Полотно свинцовой хмари окружалось меня со всех сторон, переход оказался мгновенным. Впереди расстилалась такая знакомая, и одновременно такая чуждая без конца и края серая пустошь.

Еще немного подождав и привыкнув к изменившейся реальности, я потянулся к золотистой нити, продолжавшей сверкать в сером мареве, и не заметил, как заскользил вдоль нее, сквозь бесконечный поток Астрала.

Глава 26

26.