Шрифт:
Закладка:
– Смогу ли я провести чайную вечеринку в моей деревне с призывом поддержать наши усилия? – язвительно поинтересовалась Флоренс. – Да меня арестуют прежде, чем мы успеем вымыть чашки!
– Ты права, Флоренс. Но ты можешь попросить всех женщин, которым доверяешь, обратиться к женщинам, которым они доверяют, чтобы сделать все возможное для поддержки наших храбрецов.
– Нам тоже понадобится поддержка! – вмешалась другая женщина. – Со всей этой стиркой, которая проходит через меня, куски мыла улетают моментально!
– И продукты…
– И шерсть…
– Нам нужно делать все возможное, девочки, – сказала Ханна. – Наши парни полагаются на нас, и мы не можем подвести их, так?
Возбужденные возгласы в амбаре быстро стихли. Все лежали на соломенных тюфяках и ежились под одеялами от пронизывающего холода. Дождь хлестал по крыше, и ноги Нуалы почти окоченели. Когда она думала о Финне и его товарищах, которым приходилось терпеть такое каждую ночь после многочасового марш-броска или лежа в мокрой канаве и ожидая появления противника, то испытывала благоговение перед их му жеством.
* * *
На следующее утро, когда женщины разошлись после завтрака, Ханна с Нуалой и матерью взялись за мытье посуды.
– Ты организовала славное угощение, Нуала, – сказала Эйлин.
– Да уж, – согласилась Ханна. – Все унесли хороший запас энергии в своих желудках.
– Я пойду кормить свиней, – объявила Эйлин. – А вы, девочки, пока посидите здесь и погрейтесь после ночи на улице.
– Спасибо, мама.
Некоторое время сестры сидели молча и слушали потрескивание огня в камине. Потом Ханна заговорила:
– Пока рядом никого нет, я хочу кое-что сказать тебе. Но обещай, что будешь держать это в секрете.
– Конечно, Ханна, я обещаю.
– Ты помнишь Райана, друга Финна, который пришел на вашу свадьбу?
– Да, и я помню, как он танцевал с тобой. А что?
– С тех пор я несколько раз встречалась с ним, ведь он работает в почтовом отделении на той же улице, где находится и наш магазин. Он прошел экзамены на государственную службу и собирался уехать в Англию, но тогда началось Пасхальное восстание, и он передумал.
– Ах ты, темная лошадка! – Нуала улыбнулась. – И ведь ничего не сказала.
– Потому что пока не о чем рассказывать. Мы гуляли вместе во время обеденных перерывов и иногда встречались после работы, когда я не разносила депеши, но потом…
– Что потом? – Нуала ощущала волнение своей сестры.
– В прошлую среду, когда у нас был укороченный рабочий день, он отвел меня на долгую прогулку вдоль берега, и…
– Ох, прекрати эти недомолвки! Что случилось?
– Он сделал мне предложение!
– Святая Мария, Матерь Божья! Вот это новость так новость! А ты…
– Я согласилась. О, Нуала! – Ханна потянулась и взяла ее за руки. – Я так счастлива, что могу лопнуть от радости!
– А я так рада за тебя, сестричка! Это замечательная новость – именно то, что нужно нашей семье.
– Возможно, но ты знаешь, как папа относится к подобным вещам. Райан живет в Кинсейле, поэтому он незнаком с членами нашей семьи.
– Зато он друг Финна. Разве этого не достаточно?
– Может быть, но, когда Райан придет сюда и попросит у отца моей руки, папа как минимум час будет допрашивать его, как он это сделал с Финном.
– Ну, это его отцовское право, просто Райану надо подготовиться. Когда он придет?
– В следующее воскресенье. Хочешь, я покажу тебе кольцо?
– Само собой!
Ханна обвела взглядом пустую кухню, как будто кто-то мог прятаться под столом. Потом запустила руку в вырез блузки и вытащила кольцо, подвешенное на нитке.
– Это кладдахское кольцо[15], но оно лишь посеребренное, потому что его зарплата в основном уходит на жилье… Но я все равно люблю его.
Нуала полюбовалась маленьким кольцом с серебряным сердечком между соединенными руками. Она заглянула в лучистые глаза Ханны, когда ее сестра поцеловала колечко.
– Оно прекрасно. Скажи, он хороший человек?
– Райан такой хороший, что мне стыдно за себя! Сомневаюсь, что его когда-либо посещали дурные мысли. Он сказал мне, что в юности подумывал стать священником. Единственная проблема в том, что…
– Да?
– Он не знает о моем участии в Куманн на-Маэн. И ему не понравится, если он узнает. Понимаешь, он не одобряет войну.
– Ханна, ты раньше сказала мне, что он не уехал в Англию из-за Пасхального восстания. Неужели он не поддержит тебя?
– Я бы сказала, что есть разница между ненавистью к британцам и активным участием в боевых действиях. Он пацифист, а это значит, что он против любого насилия.
Нуала в немом ужасе смотрела на сестру.
– Но, Ханна, ты же одна из самых энергичных членов нашей организации! Ты же не сможешь рассказать ему о нашей деятельности?
– Конечно нет, но после свадьбы мне придется вести себя осторожнее. Наверное, если бы я объяснила, что мы делаем все это ради Мика Коллинза, то Райан понял бы меня. Думаю, он любит Мика больше, чем меня. – Ханна хихикнула. – Райан считает его настоящим политиком; он убежден, что в своей борьбе Мик пользуется интеллектом, а не силой.
– Мы обе знаем, что это неправда, Ханна. Майкл Коллинз был отличным воином, пока не стал политиком. Он возглавлял Пасхальное восстание вместе с Эмоном де Валера и провел два года в британской тюрьме.
– Это правда, но теперь он пишет статьи для газет, носит модный костюм с галстуком и стал важной персоной.
– Райан знает, что его герой возглавляет разведку ИРА? – спросила Нуала. – Ему известно, что все действия ИРА в нашей стране происходят с его ведома? Что он часто сам отдает распоряжения?
– Может быть, да, а может, и нет. Суть в том, что Райан будет недоволен, если обнаружит, что его невеста так вовлечена в боевые действия, что ее могут схватить в любой момент. – Ханна глубоко вздохнула и посмотрела на сестру. – Что мне делать, Нуала? Я умру, если потеряю его…
– Не знаю. Мы все – убежденные фении, готовые отдать жизнь за свободу Ирландии.
– Я понимаю. Что, если папа скажет что-то, что выдаст нас с головой? – с горечью сказала Ханна. – Райан может поджать хвост и скрыться в своем арендованном жилье в Тимолиге.
– Как ты сказала, он не из местных. Разумеется, папа не выдаст ничего, пока не поймет, что ему можно доверять.
– Ты права, – согласилась Ханна. – И это не
