Большая топографическая карта Бреонии безмятежно отдыхала на ровной поверхности стола, и не подозревая, что над ней вот-вот будут вершиться судьбы.

Лорд Ледума резкими движениями расправил смявшуюся бумагу, ещё раз окидывая взором плоскую и уменьшенную копию страны. Такие карты были засекречены во избежание утечки сведений, которые могут использоваться в военных целях. Люди только и норовят, что затеять войну теми способами, что им доступны.

Достаточно крупный масштаб во всех подробностях позволял рассмотреть рельеф, гидрографию, растительно-почвенный покров, населённые пункты, границы и коммуникации.

Однако в данный момент правителя интересовали тридцать девять городов-государств конфедерации, напоминавших узелки наброшенной на землю плетёной рыбацкой сети.

Тридцать девять человеческих полисов. Тридцать девять очагов цивилизации, с боем вырвавших у великой Пустоши своё право на жизнь.

Ледум располагался на самой границе занятой людьми территории. Это была мощная крепость, прекрасно укреплённый аванпост, который издавна сдерживал любые посягательства извне.

Аманита же, напротив, занимала тёплое местечко в самом сердце Бреонии, являясь не только историческим и культурным, но и географическим центром страны. Изначально такое расположение столицы было очень даже удобным и безопасным, суля многие выгоды. Однако в настоящий момент картинка вырисовывалась куда более неоднозначная: зона влияния Аманиты простиралась в основном на близлежащие города, приграничные же территории все без исключения были лояльны Ледуму. Таким образом, в случае войны столица окажется во враждебном кольце и преимущества её положения неминуемо превратятся в недостатки.

Ах, как же изменчива политика. Этой ветреной дамочке никогда нельзя доверять.

Ладонями упёршись в стол, лорд Эдвард мысленно разлиновал карту, деля на своих и чужих. В широкой полосе, находящейся под его контролем, совершенно выбивался из общего дружного строя город Ламиум, престарелый правитель которого цеплялся за прошлое с завидным упорством маразматика.

Несколько лет назад, после долгих консультаций с финансистами и дипломатами, лорд Эдвард установил для Ламиума режим полной экономической блокады, характерный больше для военного, нежели для мирного времени. Прекращение торговли и официальное эмбарго на все виды денежных операций должны были принудить упорствующий полис к изменению негибкой внешней политики.

Однако, несмотря на столь жёсткие меры, Ламиум не желал налаживать связи с Ледумом по навязываемой модели «вассал – сюзерен», рассчитывая на поддержку полисов-союзников. В итоге промышленные и продовольственные товары переправлялись дирижаблями аж из самой Аманиты и стоили баснословно дорого. Казна нищала, население начинало роптать. Тем не менее стихийно сформировавшаяся и негласно поддержанная Ледумом оппозиция так и не сумела сама перевернуть строй изнутри, хоть и была настроена весьма решительно.

С этим вялотекущим противостоянием срочно нужно было что-то делать.

Правитель не торопился начинать разговор и только нетерпеливо постукивал кончиками пальцев по тёмной массивной столешнице. На груди его, поверх простого мундира без знаков различия, крест-накрест был закреплён узкий боевой лорум. Такой титульный шарф из твёрдой парчовой ткани имел каждый лорд-защитник Бреонии: с древних времён это был главный символ власти и обязательная принадлежность торжественных одеяний правителя. Лорум лорда Ледума, украшенный чеканными платиновыми пластинами и прихотливо огранёнными алмазами, от обилия драгоценностей был столь тяжёл, что надевался только в исключительных случаях. Алмазы сверкали ярче любых других камней, угрожающе переливаясь на острых гранях холодным белым цветом.

Трое из четверых приглашённых были на месте, последний безнадёжно опаздывал.

Как это дурно со стороны четвёртого явиться всех позже!

Будь это кто угодно другой, лорд Эдвард давно бы уже дал выход своему раздражению, но старый волк Арх Рист, вожак самого многочисленного и влиятельного клана оборотней, был слишком давно знаком правителю. Проверенный союзник никогда прежде не подводил и не позволял себе такого неуважения. Значит, случилось что-то действительно важное.

Лорд Ледума ждал.

Две тени за его спиной были совершенно недвижны и, казалось, даже не дышали. Заметить их было непросто: фигуры и лица скрывал полумрак, царящий в небольшом зале и особенно сгустившийся в углах. Единственным источником света служили два низких кованых подсвечника, украшавшие стол правителя. Их чёрные и красные стеклянные цветы окрашивали пламя свечей в зловещие тона и скорее скрадывали нюансы обстановки, чем давали разглядеть что-то.

Однако оборотни прекрасно знали, кто перед ними, и зрение, превосходящее человеческое, уж конечно позволяло им разглядеть рукояти чуть изогнутых парных клинков, видневшиеся над надплечьями стражей. Разумеется, маг в боевом облачении был и сам в состоянии гарантировать собственную безопасность, но, как говаривали во времена его юности, бережёного Изначальный бережёт. С нелюдями лучше быть начеку: звериные души – потёмки для человеческого разума. Никому из них доверять нельзя.

Если для лорда вообще может быть приемлемо само понятие доверия.

Три фигуры, полностью задрапированные в плащи, так же недвижимо стояли напротив: две совсем близко друг к другу и одна, повыше и массивнее, особняком. Можно было с уверенностью биться об заклад, что часы, бесстрастный ход которых был единственным звуком, нарушавшим тишину, завладели всеобщим вниманием.

Лорд Эдвард категорически не любил ждать, однако годы единоличного управления городом научили мага выдержке и внешнему спокойствию, несвойственному для его характера. Потому-то, когда камни предупредили о приближающемся госте из обратного мира, правитель заставил себя остаться на месте и даже не изменить переплетения пальцев. Оборотни же, напротив, ощутимо напряглись – они чувствовали такие вещи кожей, кровью, нюхом… или чёрт их там знает чем ещё.

Правителю ничего не нужно было делать: минералы в башне специализировались как раз на защите от проявлений примитивной магии этой старшей расы. Неужели чего-то другого стоило ожидать от постоянного места встреч с оборотнями, где, к тому же, один из них вот уже долгие годы успешно содержится в заточении? Глупо.