Шрифт:
Закладка:
Новый день. Всего лишь один из многих. Ничем не примечательный. Как и вчерашний. Хотя… Сегодня же вечером выставка экзотических ублюдков, или как его величают – «Бал в честь дня основания Города». И так как по праву крови я имею место в первом ряду, обязана там присутствовать. Скрыть свое отвращение за маской безразличия и сыграть отведенную мне роль. Бал устраивался в одном из самых дорогих ресторанов Города – «Крайт», находящийся во владении семьи Сеитовых. Кому именно – не имела точного понятия, но название говорило само за себя. Меня не особо волновал этот факт.
Не обнаружив телефона рядом, решила все-таки подняться. Поиски по комнате не обвенчались успехом, поэтому я подумала, что будет хорошей идеей привести себя в порядок для начала, а уже затем продолжить. И надо сказать, что в зеркале я выглядела куда лучше, чем себя ощущала. Неторопливо приняла душ, глуша мысли в голове. Обработала ссадины и синяки на коже, немного выйдя из себя, обнаружив размер гематомы на своем бедре. Похоже, короткое платье мне не светит сегодня. А очень хотелось бы! Как раз такое имелось на случай великосветского идиотского раута. Шок-контент всем был бы обеспечен. Но вчерашний мудак испортил мои планы на этот вечер, поэтому оставалось лишь горестно вздохнуть и отложить эту идею на потом. Желудок оповестил меня о том, что неплохо было бы чего-нибудь в него закинуть, поэтому пришлось ускориться в своих сборах. Да и телефон было бы неплохо отыскать. Из белья оставила на себе лишь невесомые жемчужные трусики, поверх которых накинула короткий шелковый халат идентичного цвета. Волосы не стала сушить, просто оставив их распущенными.
Спускаясь по лестнице, уловила чужое присутствие – один из тех навыков, который вырабатывается за долгое время жизни в одиночестве и срабатывает моментально. И тишина, стоящая вокруг, только усиливала восприятие. Активировала незаметную скрытую нишу в стене. Та поддалась с легкостью, являя свое содержимое. Холодная рукоять пистолета легла мне в ладонь, а я подалась навстречу незваным гостям. Комната за комнатой, оказывались пустыми, оставив лишь кухню с обеденным залом. Но войдя в помещение, сразу почувствовала, кто нарушал мое одиночество. За красиво сервированном на двоих обеденном столе лицом ко мне, но скрытом развернутой газетой, сидел широкоплечий мужчина в белоснежной рубашке и идеально скроенных темно-коричневых брюках. Шелест перевернутой страницы и мускулистая рука, обнаженная до предплечья, тянущаяся за чашкой с дымящемся кофе.
Проснувшись в одиночестве, я была уверена, что Амир уехал. Факт одиночества воспринимался моим мозгом куда лучше того факта, что он все еще здесь. Нет, в моей жизни как-то много стало драмы, чего я терпеть не могла. Чувства раздражали. Я не хотела ничего ощущать. А этот мужчина вновь и вновь вытаскивал из меня то, что я априори отвергала. Оставалось лишь поддаться или все оборвать. Амир не позволял мне закончить все, постоянно напоминая о себе, а поддаваться было не у меня в крови. И похоже наша драма не будет иметь счастливый конец. Каждый останется опустошенным, разорванном на клочки, ведь это то, что могут оставить после себя такие чудовища, как мы. Вопрос только в том, чьи потери в итоге будут меньшими.
– Долго будешь стоять и смотреть на меня? – его проникновенный хриплый голос донесся до меня. – Я заждался, Царева, – газета немного сдвинулась, позволяя его бездонным глазам цвета океана обратить на себя внимание.
– Что-то не помню момента, когда приглашала тебя на завтрак.
– Ты всегда такая очаровательная по утрам, или это только для меня? Обожаю ролевые игры, – он выразительно посмотрел на пистолет в моей руке.
– Я все еще не услышала ответа на свой вопрос, – подошла ближе, занимая место за столом.
– Потому что я не буду на него отвечать. Видишь, как все просто? – краем губ улыбнулся мужчина.
– Даже так, – хмыкнула и, сняв с предохранителя, направила на него оружие. – А вот так?
– А вот наставлять на меня пистолет – плохая идея, – он отшвырнул газету в сторону. – Что будешь делать дальше? Ты не сможешь его применить.
– Смотря как, – секунда – и пистолет вновь на предохранителе, а его рукоять летит прямо на мужчину.
– Признаться, не ожидал, – хмыкнул Амир, ловя оружие в воздухе за мгновение до того, как оно проедется по его лицу. – Еще и агрессивная по утрам. Может тебе позавтракать, сладкая?
– Дверь знаешь где, – не обращая внимания на него, взяла в ладони чашку с кофе и отпила. Божественный напиток. Градус моего настроения немного поднялся. Заметив круассаны на столе, попыталась вспомнить откуда они могли тут появиться, но ответ пришел один – это все он. Амир поднялся на ноги и одним движением поднял меня в воздухе, усадив на стол. – Почему ты еще тут? – нахмурилась.
– Хотел послушать твое очаровательное утреннее бурчание, – услышала в ответ.
– Не понимаю, чего ты от меня ждешь. И вообще, я есть хочу.
– Так я покормлю, – хрустящее слоеное тесто с шоколадом и миндалем оказалось в моем рту. Ну вот снова! Его эти штучки с объединением душ через руки. Ну или что там… – Кушай, снежинка. Может растаешь… – одной рукой кормил меня, второй поглаживал кожу бедра под задранным халатом.
– Что за идиотские прозвища ты мне даешь все время… Ай! – он немного сжал мою ногу, попав точно на гематому.
– Что за? – быстро откинув халат и обнажив меня, уперся взглядом в синяк. – Вчера он был намного меньше и не такой…
– Может тебе к окулисту обратиться? Слышала, с возрастом существует вероятность…
– Царева! – сузив глаза, угрожающе рыкнул.
– Да не рычи ты! Болит… – внезапное желание показать себя слабой и нуждающейся в защите всколыхнулось во мне, но и его я задавила, не давая даже возможности показать себя. – Убери руки.
– Знаешь, о чем я себя иногда спрашиваю? – проигнорировав меня, аккуратно поглаживал поврежденную кожу. И продолжил, не ожидая от меня ответ. – Почему так схожу с ума, – приблизился ближе, касаясь носом щеки, – когда вижу тебя? Почему из всех возможных вариантов, вижу только один? Почему никто не интересует меня, кроме тебя? Почему вновь и вновь встречая твое сопротивление, не хочу подавить тебя, как это делаю с другими, а хочу лишь обладать тобой? Почему видя, как ты убиваешь, хочу оградить тебя от этого и убить самому? Почему меня не отталкивает твоя жестокость, а лишь вызывает желание оградить тебя от нее?
– Ты просто
