Шрифт:
Закладка:
Мой друг задумчиво плелся последним.
Вот и выходит, что один, амбал, – мужик на словах, а второй, хлюпик, – на деле. Кто тут дрыщ, еще большой вопрос.
Да, в этот момент я думала не о своем танце, а о том, как Ан будет отрабатывать пятьдесят галлов.
Справедливости ради Дика бы туда заслать. Но что с этого детины возьмешь, кроме анализов?
По дороге сюда я еще раз попыталась договориться с хозяином, но он оказался крепким орешком. Либо пляшет мой инженер, либо уходим с тем, что заработаю я.
Подтащив брата к стульям, Дик усадил его и осторожно, обхватив за затылок, осмотрел рану над правым глазом. Неожиданно бережно стер с брови сгусток крови и устроился рядом. Затем протянул руку и, поймав мнущегося Ана за рукав, опустил его на соседний стул.
Айзек мрачнел с каждой минутой. Кровь на его лице подсохла и превратилась в корочку. Выглядел он измученным, грязным и злым.
Только хозяину бара было весело:
– Что же, красавица, порадуешь, и выйдете отсюда живыми и здоровыми.
– Вы, главное, заплатите. – Усмехнувшись, я смело забралась на сцену.
Развалившись в кресле, толстячок щелкнул пальцами, и в комнате грянула динамичная мелодия.
Ухватившись за шест, я встала перед ним. Перед глазами пронеслись бесконечные вечера, когда я танцевала перед Ти-си. Вот и настал тот день – хоть кто-нибудь сможет оценить мое умение.
И вместе с тем пришло смущение и страх. А если не справлюсь? Что, если я не так хороша?..
Нет, я не хуже Мамлизы.
Сделав глубокий вдох, улыбнулась, только вот хозяин клуба не впечатлял. Я перевела взгляд на сидящего за его спиной Айзека.
Его взор прожигал. Вцепившись в пластиковый подлокотник, он, казалось, сходил с ума от злости. Улыбнувшись ему, облизнула нижнюю губу.
Он дернулся. Это показалось мне забавным. Да, если уж танцевать, то для этого мужчины.
Отключив сознание, уловила быстрый такт мелодии. Тело зажило своей жизнью.
Обхватив шест, я легко запрыгнула на него, зацепившись за стальной стержень ногой, медленно покрутилась, прогибаясь в спине. Да, я помнила все. Опустившись на пол, упала на колени. Короткие волосы рассыпались по плечам. Подняв руки, продемонстрировала свое тело.
Музыка набирала обороты. Ощущая, как сердце бьется в одном с ней ритме, прогнулась и снова легко забралась на шест. Смущение ушло, а вместе с ним и страх быть неоцененной. Непринятой. Айзек не мог оторвать от меня взгляда. И это опьяняло. Он смотрел на меня, и только на меня. Ему нравилось то, что он видел. Я чувствовала это.
Держась за шест руками, спустилась словно по лестнице. Мои ноги плавно шагали по воздуху. Резкий разворот и соблазнительное движение руки. Взмах ногой. Ткань сарафана легонько скользила по коже, полностью обнажая бедро.
Айзек сглотнул.
Снова взмах – и сверкнуло мое нижнее белье.
Толстячок потер вспотевшую шею. А я и забыла о нем.
Шаг… Прогиб… Разворот. Снова взмах ногой.
Мои руки скользящими движениями прошлись по груди. Одежда не скрывала тело, напротив, буквально раздевала.
Качнув бедрами, оперлась спиной о шест. Уцепившись за него руками, закружилась, выставив ножку. Прыжок.
Ощущение такого восторга. Я не деревянная, отец был не прав. Я красивая.
Я видела это упоение в глазах того, кто заставлял мое сердце биться чаще.
Вдохнув полной грудью, взглянула на своего капитана, казалось, он застыл истуканом.
Это здорово раззадорило. Заприметив у стены стул, я, виляя бедрами, направилась к нему. Поставив ногу на сиденье, проверила его прочность и резко развернулась, усевшись на него верхом, словно оседлав.
Взглянув на мужчину своей мечты, прошлась руками по спинке стула, лаская ее. Разведя ноги в стороны как можно шире, игриво пальчиками убрала мешающую обзору ткань. Тряхнув головой, подалась вперед. Моя грудь опасно поднялась, грозясь покинуть корсет.
Но нет, у всего есть предел, и показывать больше, чем позволяет одежда, я была не намерена.
Айзек напрягся, на его висках заблестели капельки пота.
Повинуясь быстрому ритму музыки, покачалась из стороны в сторону и, резко вскочив, оперлась на сиденье стула руками и прогнулась, соблазнительно двигая бедрами.
Толстячок вынул из кармана платок и утер лоб.
Игриво засмеявшись, снова оседлала стул и прошлась пальчиком от губ до ложбинки между грудей.
Айзек рывком поднял руку, отломав подлокотник. Танец ему пришелся по душе. Злой, с адовым пламенем в глазах, он каким-то чудом оставался на месте.
Поднявшись, я снова прошлась до шеста. Подмигнув капитану, запрыгнула на него и покрутилась, выставляя ноги и нижнее белье напоказ. Короткие волосы хлестали по щекам.
В какой-то момент я перестала видеть всех, кроме Айзека Лоу.
С каждым вдохом я все больше ощущала себя женщиной, способной привлечь внимание мужчины. Это делало меня чуточку счастливее, увереннее, свободнее.
Нет, теперь я танцевала только для себя. Представляла рядом Айзека Лоу, его ласки и повторяла мысленно движение его рук своими. Это настолько поглотило, что мир вокруг исчез.
Музыка стихла, а я оказалась на коленях перед стулом владельца клуба.
Молча поднявшись, он вытащил из кармана нужную сумму.
– Держи, красавица. – Он вложил мне бумажки в руку. – Никто вас не тронет. Вы под полной моей защитой. Удивила. – Он пригладил вспотевшую лысину. – Да что там. Я себя живым почувствовал. Вспомнил, каково это – сгорать от желания. Сколько лет смотрю на девок, крутящих голым задом у этих железок, но танец, настоящий, живой, вижу впервые. Пусть ваш парень отработает свое, и улетайте. Не задерживайтесь здесь. Время неспокойное, а мужик твой видно, что с арены. Так что вас уже приметили.
– Нам не хватает на заправку, – как-то сконфуженно призналась я.
– Я понял, без нужной суммы не уйдете. Но и меня поймите. Загулял у меня один танцор. А народ нужно развлекать. Мой бизнес – мой хлеб, а конкуренция у нас жесткая. Так что выручаете меня, и я отпускаю вас с миром и налом. А отсюда сразу дергаете на свое судно, не разгуливая по ярусам.
Да, Друз оказался заложником своего правильного характера. Раз сказали надо, значит, надо. Он даже не попытался выставить на эту сцену Дика. Нет. Молча ушел вслед за охранником куда-то в подсобку, даже не мяукнув.
И вот теперь мы ждали его фееричного выступления.
А пока на сцене у шеста юлой крутился некий доходяга, гремя ребрышками. Это походило не на стриптиз, а на агонию помирающего с голоду.
