Шрифт:
Закладка:
Мы с Брайаном расстались на углу квартала, и это был последний раз, когда его видели. Его не появился ни в его офисе, ну в своей квартире, а также в местах, которые он обычно посещал. Его дела находились в подвешенном состоянии, дело, которое он должен был рассматривать на следующий день, пришлось отложить, а вечером его напрасно ждало оперное представление, на которое он и мисс Лайла забронировали ложе. Газеты пестрели крупными заголовками о полном и бесследном исчезновении известного молодого юриста.
Я никогда не проявлял к нему особого интереса. Но это произошло сейчас, поскольку ответственность за расследование его дела легла бы на мой отдел. Одна вещь о нем, возможно, привлекла мое внимание и внимание многих других: он был успешным поклонником дочери доктора Флекингера, Лайлы. Список молодых людей, которые безуспешно добивались этой чести, был большим, и мой собственный племянник Ричард был среди них. Было довольно широко известно , что на пути стоял сам доктор, он сделал столько неудобств для молодых парней, которые пытались познакомиться с девушкой, что они отказались от своих намерений. Ричард, который сильно пострадал и провел немало месяцев в унынии после своего поражения, сказал мне, что "эгоистичный старый дьявол меньше заботился о будущем своей дочери, чем о своих собственных прихотях". Итак, когда юный Брайан, благодаря своей настойчивости и доброте, продолжал пользоваться благосклонностью не только юной леди, но и ее эксцентричного отца, было много предположений о том, почему был выбран именно он.
Мой племянник Ричард, сержант моего отдела детективного бюро, пришел ко мне и попросил выделить его специально для расследования исчезновения Брайана. Я сделал это с радостью, потому что должен был признать, что он был умен, даже если большую часть времени мне было трудно поверить, что золотоволосый мальчик действительно вырос.
– Я ищу контакты Брайана, – сообщил он. – Его собственный послужной список – легкая работа, а его жизнь – открытая книга. Мисс Флекингер я и сам хорошо знаю. Но ее отец, кажется, является своего рода загадкой. Вы хорошо его знаете. Расскажи мне о нем.
Его глаза были темными от гнева и подозрения.
– Ну, – размышлял я, – мы с ним вместе ходили в школу. Нас объединяла и отличала от других общая черта интеллекта, своего рода аналитическая и исследовательская способность, которая не давала нам покоя. Из меня это сделало детектива, из него – ученого-исследователя. Он унаследовал достаточно денег, чтобы это стало возможным. Он держится особняком и даже не публикует результаты большей части своей работы. То, над чем он работает, является такой же глубокой загадкой для остального научного мира, как тайна Сфинкса. Однако я могу высказать свои предположения, если он продолжил делать вещи, подобные тем, которые он делал раньше. Я помню, как однажды он десять дней дул в паровой свисток рядом с ухом кролика, а затем убил его и сделал микроскопические срезы, чтобы увидеть воздействие на слуховые нервы.
Ричард щелкнул зубами и ничего не сказал.
– Я был у доктора сегодня днем, – продолжил я. – Он странно относится к этому делу. Его дочь расстроена этим, но он ведет себя так, как будто ему стало легче. Я заметил что-то вроде того, что он рад, что в конце концов не потеряет свою дочь. Затем у него хватило наглости спросить меня, не зайду ли я посмотреть на новую статую, которая только что прибыла. Он был в восторге от статуи, и я ушел с чувством отвращеня.
– Он скользкая гадина, – сказал Ричард.
Он усердно работал над этим делом. Я видел его редко, но когда видел, то замечал, что он худеет и становится изможденным. Он отнесся к этому слишком серьезно, потому что не утратил своей старой привязанности к мисс Лайле, которая была так тесно связана с этим делом. Возможно, его мотивом было сделать ее счастливой, хотя он знал, что должен будет отдать ее своему сопернику, если ему когда-нибудь удастся найти Брайана или, возможно, какое-то более глубокое подозрение заставляло его продолжать эти долгие и пока бесплодные труды недели напролет. Несколько других хороших людей в полиции потратили много усилий, чтобы разобраться в этой проблеме, но никакого света на исчезновение Брайана не пролили.
И вот однажды ко мне в кабинет вошел молодой француз.
– Я бы хотел, чтобы вы говорили по-французски, – вежливо сказал он.
– Мне жаль, но не владею французким, – сказал я. – Что я могу для вас сделать?
– Вы хотите знать, где месье Брайан? – спросил он, говоря медленно и с видимым усилием подбирая каждое слово.
– Назначена большая награда, и она ваша, если вы поведаете нам об этом, – коротко сказал я.
– У меня есть надежды, дядя, – сказал он с удивительной переменой в голосе и манерах, расплывшись в хорошо знакомой Ричарду усмешке. С надетой шляпой и изменившимся выражением лица это был действительно Ричард.
– Ты старый негодяй! – вскрикнул я. – Ты, безусловно, одурачил меня!
– Это было нелегко, дядя, я крашу волосы и усы два раза в неделю и занимаюсь французским все ночи напролет. Но это обмануло всех моих друзей. Но, мне это нужно. Сейчас я лаборант доктора Флекингера, и мы большую часть времени говорим по-французски. Вы можете понять, что я кое-что узнал о нем, потому что вы все время думали, что он немец. Теперь я также каталогизирую его коллекцию скульптур.
– Ты на самом деле в том доме? – спросила я в тревоге. Какой-то неведомый страх за безопасность мальчика овладел мной. Тем не менее, мой разум не мог объяснить мне, чего я боялся.
– Я все время учусь, – шутливо ответил он. Затем он стиснул зубы, и его лицо приняло мрачное выражение. – Дядя, кто-то должен вырвать Лайлу из когтей этого дьявола. Конечно, он ее отец, но…
– В чем дело?
– Она чахнет на моих глазах. С каждым днем она худеет. Она ходит и дрожит от каждой тени; и время от времени разражается рыданиями без всякой причины. Что-то страшит ее, и я вижу, какие ужасные усилия она прилагает, чтобы скрыть это. Я вижу на ее лице не печаль, а ужас!
– Какое это имеет отношение
