Только я сегодня все равно отсюда уеду. И даже если папа против, я буду встречаться с Глебом.

— Я не хочу никого видеть! — громко кричу, однако спустя несколько секунд дверь все равно открывается.

Какой настойчивый! Неужели не понятно, что…

— И даже меня? — слышу знакомый голос и поднимаю взгляд на дверь.

В проем просовывается голова Глеба, а я на какое-то время теряю дар речи. Мне снится? Или он просто пришел попрощаться?

Последняя мысль останавливает меня на полпути, и я не свожу взгляда с двери. Глеб медленно ее открывает, заходит в комнату и…

Улыбается…

— Я все равно буду с тобой встречаться! — выдаю я довольно резко. — И мне плевать, что думает по этому поводу мой отец.

— Ну-у… — тянет мужчина, засовывая руки в карманы. — Слушай, а у тебя симпатичная комнатка. И кровать такая большая! — подмигивает, рассматривая с интересом интерьер.

— Глеб, ты меня слышишь?

— Слышу, слышу, — мужчина подходит к стене, где висят мои детские фотки. — Это сколько тут тебе? — кивает на одну из фотографий.

— Я чего-то точно не понимаю, — закрываю глаза и мотаю головой из стороны в сторону.

— Ты просто прямо с порога так громко кричала, что я даю тебе время остыть, — Глеб пожимает плечами. — Не спросишь, как мы поговорили с твоим отцом?

Что-то я и вправду перенервничала. Очень сильно. Куча плохих мыслей лезет мне в голову, что эта самая голова начинает раскалываться на две части. Плюс еще практически бессонная ночь…

— Как вы поговорили с моим отцом? — я спокойно произношу каждое слово чуть ли не по слогам, на что мужчина усмехается в ответ.

— Нормально поговорили.

— Глеб!

— Да все в порядке, малышка! — на его лице расплывается улыбка, и я второй раз за последние полчаса бросаюсь к нему в объятия. — Я же обещал тебе, что все решу.

Я снова реву. Правда, теперь уже от радости. Прижимаюсь сильнее к мужчине, просто боюсь его отпускать. Как будто именно сейчас он испарится!

Если я разомкну руки…

— Что-то я перенервничала, — всхлипываю и, наконец, немного отпускаю Глеба, поднимая голову. — Голова раскалывается.

— Поехали домой.

Всего два слова, но это так приятно.

А внутри разливается тепло…

— Поехали, — легонько киваю я в ответ.

— Тебе надо принять теплый душ, выпить чаю и…

— Но только с тобой!

— Само собой!

Я держу его за руку, боясь отпустить. А вдруг он испарится? Или сбежит?

Ну точно, снится мне это все.

«Янина, возьми себя в руки!» — то и дело мысленно повторяю, но наяву не верю в свое свалившееся вдруг на голову счастье.

Я так долго его ждала! Это для кого-то кажется, что пару дней — это немного. Но когда ты любишь…

Это кажется бесконечностью!

— Подожди меня в машине, — я печально вздыхаю, перед этим долго решая, как правильно поступить.

— Уверена, что справишься без меня? — Глеб кивает в сторону кабинета отца.

— Уверена, — усмехаюсь, кивая в ответ. — До этого ж как-то справлялась!

— Люблю тебя, — шепчет мне Глею на ухо и целует в висок, а у меня настроение еще сильнее поднимается, чем раньше.

Вот это поддержка! С такой я готова горы золотые свернуть!

Теперь-то уж точно никто у меня его не заберет!

— Пап, можно? — я останавливаюсь на пороге, глядя на отца. — Что случилось?

Он сидит в своем кресле с закрытыми глазами и держится левой рукой за грудь.

— Все в порядке, пройдет, — открывает глаза и улыбается. — Входи, дочка.

— Прости меня, — печально вздыхаю, а отец встает со своего места.

— Это ты меня прости, дурака старого, — он разводит руки в разные стороны, приглашая меня в свои объятия. — Поверил в ту чушь, что Алла мне наплела. И не поверил родной дочери.

— Пап, ну ты что! — я обнимаю отца, а после целую его в щеку. — Не думай об этом.

— Я ничего не имею против Глеба, только…

— Я его люблю, — спокойно произношу, а отец в ответ снова усмехается. — Понимаю, что он намного старше, но…

— Если не дай Бог обидит… — отец делает лицо серьезным, правда, и он, и я прекрасно понимаем, что это шутка.

— Я ему сделаю хук слева!

— А я справа!

— Договорились!

Как хорошо, что у тебя есть любимые мужчины!

И как хорошо, что они тебя понимают. А так же принимаю такой, какая ты есть.

А все недоразумения и недопонимания — это такие мелочи.

Самое главное — это любовь, а все остальное…

Горячие струи воды успокаивают меня окончательно. Господи, какое блаженство! Особенно, когда дверь в душевую кабину открывается и туда заходит Глеб. Я не вижу его, но чувствую. Одного дыхания хватает, чтобы понять — вот он, рядом! Обнимает меня за талию, прижимает спиной к своей груди…

— Ты такая…

— Мокрая! — смеюсь, перебивая мужчину.

— Привлекательная! — смеется в ответ, убирает мои волосы в сторону и дотрагивается губами до шеи. — Хочу…

— Я тоже…

И больше не надо слов. Они сейчас лишние.

Когда впервые признавалась Глебу в любви, я даже не подозревала, что после длительного ожидания все-таки наступит счастье. Такое долгожданное.

И такое настоящее.

— Слушай, отец сказал, чтобы мы с внуками не затягивали, — произнес Глеб, когда мы уставшие лежали в кровати.

— Он и тебя уже привлек, — я закатываю глаза, хотя любимый этого и не может видеть.

— С самим процессом-то я справлюсь без него, — смеется мужчина и косится в мою сторону. — Порадуем старика?

Они точно сговорились!

Ну, папа!

И как тут скажешь «нет»?

Глава 65

Янина

— Надежда Валерьевна, ну что вы… — я прерываюсь, так как сама сейчас начну рыдать.

— Как же я рада за вас! — пожилая женщина вытирает слезы со щек и обнимает меня.

— Ну, началось! — мой любимый тяжело вздыхает, а мы с его мамой, не сговариваясь, синхронно произносим:

— Какой же ты черствый!

Аэропорт кишит народом, но мы ни на кого не обращаем внимания. Надежда Валерьевна сегодня улетает домой. Как же не хочется расставаться!

— Господи, девочки, вы как маленькие! — возмущается Глеб, а я в ответ шикаю на него.

Мама тоже не отстает — бросает в сторону сына злобный взгляд, чтобы он заткнулся. Правда, его возмущения все же достигают цели — Надежда Валерьевна перестает плакать.

— Обещайте мне, — в очередной раз произносит пожилая женщина, правда, я уже сбилась, какой именно по счету, но мы с Глебом, как примерные, дети, в один голос отвечаем:

— Обещаем!

Приедем в гости. Скоро. Прямо вот совсем скоро. Слава Богу, никто даты не уточняет. Но