на борт. Пусть она и не била тугой струей, но даже принявшиеся сочиться по внутренним стенкам и перископу ручейки не добавляли спокойствия. Особенно понимающим людям, что находились под водой в кромешной тьме и отчетливо слышали, как со всех сторон принялась журчать и капать вода. Паники, конечно, не последовало, но седых волос на головах всех без исключения членов экипажа прибавилось изрядно.

Но что было хуже всего, в топливной системе сорвало трубки, отчего бензин начал поступать в двигательный отсек, а саму лодку даже выкинуло на поверхность, и ее смогли хорошо разглядеть, как наблюдатели с берега, так и матросы с ближайших судов. Впрочем, пробыв над водой с десяток секунд, она снова канула под воду, едва удержавшись от проваливания на грунт. Но, даже избежав неконтролируемого погружения, экипаж подводной лодки оказался в незавидном положении. К счастью, дураков среди них не водилось и потому, стоило офицерам и матросам учуять резкий запах бензина, как все тут же прекратили всякие попытки добыть свет путем зажигания спичек. Открытый огонь на подводной лодке и так, мягко говоря, никогда не приветствовался и потому в экипаж старались набирать некурящих, во избежание, так сказать. Вот только спички требовались не только для того, чтобы разжечь трубку или самокрутку, потому в карманах и личных вещах членов экипажей они водились всегда. Впрочем, как уже было сказано, никто не успел допустить роковую ошибку и потому миноносец № 113 не отправился на дно вслед за своей жертвой. Более того, стоило бьющимся обо все подряд офицерам добраться на ощупь до своих коек и вытащить из находящихся при них ящиков ручные фонари, как тьму центрального отсека прорезали луч света. Лишь один из них благополучно пережил удар, но и этого оказалось достаточно, чтобы вернуть людям возможность ориентироваться на борту.

Естественно, перво-наперво озаботились проблемой утечки топлива, благо все коммуникации шли открыто, и обнаружить места прорыва удалось всего за пять минут ползания на коленках. Потом в течение получаса предпринимались попытки выкачать все вылившееся в отсек топливо посредством применения небольшого и маломощного ручного осушительного насоса, но к тому времени немалое количество бензиновых паров успело заполнить все внутреннее пространство, отчего людей жутко мутило, вплоть до рвоты. Следом всем личным составом была прочитана молитва, после чего дан малый ход. Столь притягательную идею, как предварительную вентиляцию внутренних отсеков посредством подъема шноркеля, Керн зарубил на корню, опасаясь, что японцы откроют огонь из всей доступной артиллерии по воде в попытке достать обнаружившую себя подлодку. Во всяком случае, он бы поступил точно так, появись недалеко от борта подорванного корабля какая-то непонятная штуковина. Находись он на солидном удалении от японцев — хотя бы в полумиле, то идея с подъемом шноркеля не казалась бы ему столь опрометчивой, ведь без предварительной вентиляции, не то что давать ход, а даже менять лопнувшие лампочки, было откровенно страшно, поскольку одна единственная искра грозила превратить лодку в крематорий. По этой же причине для откачки топлива не был использован один из электронасосов. Но, как полагал он сам, сейчас у них не имелось иного выхода.

Помогла ли молитва или добротное качество сборки их маленького подводного хищника, но каким-то чудом им не пришлось сводить близкое знакомство с моряками японского флота. Так на покинувшей рейд Цинампо лодке уже спустя полтора часа смогли поднять шноркель, после чего включили систему осушения и даже поменяли лампочки — четыре штуки из числа запасных уцелели, позволив вернуть свет в отсеки.

Еще не менее двух часов ушло у экипажа на то, чтобы продышаться и вернуть лицам хотя бы белый цвет, на замену тех серых и зеленых рож с испещренными красными прожилками глазами, что получились в результате отравления парами бензина. На этом они, в принципе, имели полное право завершить свой поход. И так достигнутый результат можно было считать великолепным. Однако Керн не был бы тем, кем стал, если бы согласился уйти, не попробовав отправить на встречу с Нептуном еще кого-нибудь из японцев. На борту стотринадцатой оставалось еще 4 самоходные мины, две из которых уже покоились в торпедных аппаратах. И не попытаться потратить их с пользой здесь, где стояли на якорях еще не менее полутора десятков только боевых кораблей, он себе позволить не мог. Правда и соваться вглубь ордера Георгий Федорович ныне не рискнул, решив обойтись атакой на ближайший бронепалубник, каковым оказался «Акицусима».

Все же бить по неподвижной цели с расстояния в 3 кабельтова, было куда легче, чем выцеливать идущий с солидной скоростью броненосный крейсер, отчего и результативность стрельбы оказалась очень даже высокой, не смотря на недостатки торпед. Не прошло и минуты с отдачи команды «Пли!» как у правого борта японского крейсера поднялся высоченный фонтан воды, свидетельствующий о штатном срабатывании хотя бы одной самоходной мины. Как он впоследствии узнал, торпеда попала между двух котельных отделений и те довольно скоро оказались затоплены, что не позволило крейсеру дать ход и хотя бы попытаться выкинуться на мель. А к тому моменту, как на него подали концы с подошедшего на помощь «Акаси», русские подводники как раз успели перезарядить оба торпедных аппарата и отправить в сторону не желавшего гибнуть противника еще пару взрывоопасных подарков. Удара же еще одной 381-мм мины крейсер не пережил. После второго подрыва крен на правый борт у того мгновенно вырос до 30 градусов отчего отличающийся весьма плохой остойчивостью корабль менее чем за две минуты перевернулся и затонул, упокоившись на глубине в 10 метров. Так был поставлен крест на надеждах японской армии использовать корейские порты западного побережья для облегчения своего продвижения к границе с Маньчжурией. Что же касается миноносца № 113, то он без особых приключений добрался до места рандеву с «Полярным лисом» уже спустя сутки и вскоре был дотянут обратно к борту «Командора Беринга». Впереди подводную лодку ждал продолжительный ремонт с проверкой на герметичность всех заклепок и заменой не прошедших ее, а экипаж заслуженный отдых и не менее заслуженные награды.

Тем не менее, не смотря на понесенные моряками потери, 2-я дивизия в полном составе подошла к Пеньянгу уже на третий день после завершения высадки, чтобы обнаружить его оставленным русскими, которые ушли, отбив первый штурм авангарда 12-й дивизии. Все же одного эскадрона драгун было слишком мало, чтобы пытаться тягаться с двумя пехотными батальонами. Потому, быстро расстреляв остатки снарядов приданной батареи, они покинули город, по которому вскоре принялась бить японская артиллерия. Но как прекрасно понимали обе стороны, это были лишь цветочки, а ягодки ждали