– Всё, Антошин, матушка твоя домой летит, самолётом отправили вчера. Прямиком в Москву. Борт попутный был.

– Выкупили? – заулыбался я.

– Выкупили. Ею там коллеги занимаются.

– Что-то не так?

– Сам не знаю, но ты видел пленных, что с ними бывает. Тут пусть врач и женщина, но обращение всё же оставляет след. Тем более четыре с половиной года в рабстве.

– Да уж. Спасибо за отличную новость, товарищ майор. Надеюсь, об отце выяснят.

– Ищут его, шансы есть.

Вот так я с отличным настроением, чуть прихрамывая, вернулся в расположение нашей группы, и продолжил шить новый «лифчик». Старый в хранилище, пока пустой. Автомат-то не добыл, а старый свой сдал. Я успел закончить, ужин как раз был, стоя ел, когда меня срочно вызвали обратно в штаб. Посыльный из мотострелков прибежал. Вообще мы тылами мотострелкового батальона пользовались. Как раз вернулся командир, а он лично ходил в рейд, причём две группы объединили в одну, переодели под моджахедов, и ушли, какая-то операция. Ещё вчера базу покинули, а сегодня вернулись. Я тревожно пересчитал, но вернулись все. Это радовало. Оказалось, командир был на связи с Кабулом, и пробил добро отправить меня в Москву. Отпуск по ранению. Тут я всё равно не нужен со своей раной, а так хоть с матерью повидаюсь. Ей это тоже нужно. Даже договорился, у него были такие возможности и знакомства, что из Кабула меня в Ташкент самолётом, а оттуда на Москву попутным бортом доставят. Так что быстро и искренне поблагодарив того, я побежал собираться. Оружие сдал старшине, собрался, часть вещей оставил, и вскоре на вертолете добрался до Кабула. Был на месте уже когда стемнело. Борт попутный. Прилетел за пленными, что наши взяли, очень важные, видимо одна из задач. Ну и меня прихватили. Сидел на лавке одной ягодицей. Вторая в воздухе. Мне её пулей как ножом разрезало. Снайпер работал. Наш штатный снайпер Олег, снял его. Тот выстрелом себя и выдал. Хоть не так обидно за ранение. Впрочем, веселья оно не вызвало, боевое ранение, просто не повезло.

В Кабуле переночевать пришлось, заодно через нашего прапора добыл подарки родным, только утром следующего дня тяжёлый «Ил-76» взял курс на Ташкент. А там на нём же, через шесть часов, после проверки, меня тоже досмотрели, уже на Москву. Две недели я уже занимаюсь Даром, качаю дальность Взора, сейчас поднял до двенадцати, создаю пси-защиту, укладывая на ауре. Да, осмотрел ауру, всё на месте, моя память, что я сохранил на ауре, тоже. А также знания и умения, оказалось, сохранились. Удар псионов, больше сырой маной, похоже, не нанёс мне такого сильного вреда, как я думал. Просто отключили Дар, но после перерождения, как стало видно, он всё же запустился. Вот и так в салоне самолёта, скрывшись за ящиками и тюками груза, стал работать. Взор показал, что в основном в ящиках разное оборудование, явно проходило войсковые испытания, те четверо в салоне, думаю, сопровождающие. Потом какой-то материал в тюках, и немало контрабанды понапихано в разных тайниках. Это явно экипаж так дела крутит. Так что даже во время полёта занимался псионикой, потому как времени личного мало было, по сути, не так и много сделал. Однако до Москвы мы благополучно долетели, тоже сесть пришлось во время посадки. На мне была парадная форма, орден на груди, парадку получил в Кабуле, новенькая. Меня никто понятно не встречал, никто не знал о моём прибытии. Взял такси в аэропорте, назвал адрес, даже подъезд, второй был, и таксист, крепкий такой мужчина, лет тридцати, повёз в центр города. Я бы подремал, но рана, чёрт бы её пробрал. Действительно неприятная. Сидел, сильно наклонившись набок, чтобы не давить на правую ягодицу, травмированную пулей.

Мы уже подъезжали, я так понял, дальше въезд во двор нужной пятиэтажки, когда заметил на аллее Анну с коляской, катила не пустую. Маша там сидела и ногами болтала. Гуляют, время семь вечера, уже темнеет, скоро фонари загорятся. Тут вообще довольно много гуляющих, от пожилых пар, и вот таких молодых мам. Иногда это были бабушки с внучками или внуками. Анна поступила на медика, учиться, и одной заниматься ещё и ребёнком, хозяйством, тяжело. Впрочем, та молодая, сил хватает, да и освоилась. Ещё не понятно как они с мамой Валеры общаться будут, мало ли в штыки войдут, выпустят шипы. Анна она тоже с характером. Проблема решается покупкой квартиры, кооперативную добуду, решил уже.

– Притормози, останови тут, своих увидел.

– Понял.

Я расплатился, две трёшки дал, забрал ранец, он тут же на заднем сиденье со мной, и вот так покинув машин, хромая, направился к Анне. Та меня не сразу засекла. А увидев, бросив Машу, рванула ко мне и обняла. Надо ли говорить, что всё это привлекло немалый интерес от других гуляющих, да и таксист ещё не уехал, к тому же Маша орать начала, подняв крик, что её бросили, а мы обнимались, и целовались.

– Ты откуда тут? – наконец мы разомкнули объятия, и слегка отстранились.

– Отпуск по ранению дали. И мама уже в Москве, надеюсь, найду.

– Ранили? – встревожилась та. – Сильно?

– Скорее неприятно. Снайпер прямо в ягодицу попал, так что пока не излечусь, я как боец не особо хорош. Может пойдём домой?

– Да-да.

Мы дошли до Маши, я взял ту на руки, ранец за спиной был, и баюкая дочку, та немного дичилась, подзабыть успела, и вот так под взглядами прохожих двинули к нужному дому.

– Молодой человек, у вас брюки сзади в крови, – окликнул один старичок.

– А чёрт, рана открылась, – проведя рукой по штанам, действительно понял что влажно, и поблагодарив прохожего, заторопился с Аней домой.

Заодно запоминал дорогу. Та открыла своими ключами, включая свет в прихожей, снаружи уже стемнело. Малосемейка. Всё тесное и маленькое, особенно кухня. Я быстро разделся, Аня замочила штаны в тазике, вещи разложил. Заодно глянули, что у меня там.

– Шов разошёлся. Надо в больницу, – сообщила Аня.

– Да, у меня бумага от нашего медика, с нею пойду.

– Может сейчас?

– Утром. Надо ещё узнать, куда маму направили. Ясно, что в больницу на полное обследование. Но куда?

– Тогда сама обработаю. Слушай, ты такой