– Правда, мы небогаты, – сказала Иринефер. – Но зато мы живём честно, не добиваясь своего неправдой. А Хеси мой будет жив и здоров, Аба-Анер заговорил его перед тем, как уйти, – соврала она.

– Кто заговорил? – насмешливо сказал Хабау. – Этот молокосос? А почему же он не заговорил твоего мужа?

Иринефер нечего было ответить, но гнев её был так силён, что она закричала:

– Покинь немедленно мой дом, жалкий, злобный старикашка! Или я позову соседских мужчин, и они прогонят тебя отсюда силой!

Проходивший как раз в это время мимо усадьбы здоровенный кузнец, который жил по соседству, услышал её крик и остановился. Он был постоянным гостем на вечерних посиделках и помнил, каким радушным и гостеприимным был этот дом. Кузнец остановился и вошёл в усадьбу через узкую калитку.

– Что случилось, достопочтенная Иринефер? Этот человек мешает тебе? – он указал на Хабау, а тот засуетился, пригнул голову и стал бочком двигаться к выходу.

– Он оскорбляет память моего мужа, Яам. Из-за этого Сафу и в Дуате не будет покоя. Прогони его, пожалуйста.

Кузнец улыбнулся во весь рот. Хабау был всем известен как наглый пройдоха и выжига.

– С удовольствием, достопочтенная Иринефер, – и он направился к Хабау.

Тот посмотрел на него исподлобья и сказал со всем возможным в этой ситуации достоинством, хотя голос его дрожал:

– А ну-ка отойди от меня, ремесленник. Как там тебя… Ям? – он усмехнулся, а Яам побагровел от негодования2. – И имей в виду, если ты тронешь меня, вся твоя семья, и ты сам будут прокляты мной, а жрец в нашем храме потребует от богов наслать на тебя муки и злоключения.

Кузнец растерянно остановился. Хабау прошёл мимо него и, выходя из усадьбы, ещё раз остановился:

– А ты, женщина, хорошо подумай. Завтра в это же время я приду за ответом. Надеюсь, ты станешь благоразумнее.

Кафи подошла к матери, которая безвольно опустилась прямо на землю и, усевшись с ней рядом, положила голову на её плечо.

– Наверное, пора мне уйти в его дом, мут. Всё равно он добьётся своего.

– Ему этого мало, сати, – ответила Иринефер. – Он на этом не остановится.

– Что же нам делать, мут?

– Надеяться на вмешательство богов, Кафи. Больше ничего не остаётся.

Кафи покачала головой.

– Что-то я не слышала, чтобы боги помогали таким как мы. Они всегда на стороне богатых.

Яам, ставший свидетелем этой сцены, вмешался:

– На богов не надейтесь. Этот пройдоха свой у наших жрецов. Они за него и с богами договорятся.

– А на кого же нам надеяться? – обречённо спросила Иринефер.

– На себя, – неожиданно жёстко ответил Яам. – А если на себя не надеетесь, так покоритесь.

– Посмотрим, – сказала Иринефер.

Она быстро собралась и, выйдя из дома, направилась к Хапи. На берегу она дала перевозчику небольшой свёрток с пресными лепёшками, и тот перевёз её на левый берег. Вскоре Иринефер стояла у гробницы Сафа.

Она подошла к стене часовни, где были изображены разные бытовые сцены. Вот Саф носит воду с илом на поля, а вот он в окружении домашних обедает. На некоторых картинках Сафу изобразили помощников – в мире Ка он должен иметь слуг. Иринефер склонилась перед стеной, и Саф тут же возник перед ней, как это случалось всякий раз при воспоминании о нём.

– Саф, Хабау требует меня и Кафи, – прошептала она, чтобы не услышал никто из работавших у соседних гробниц людей. – Угрожает, что убьёт Хеси… я не знаю, что мне делать… – и из глаз её потекли слёзы.

Ка Сафа молча смотрел на неё и долгое время ничего не говорил. В голове Иринефер проносились разные образы, и она знала, что это её собственный Ка вступил в беседу с Ка Сафа. Теперь нужно было просто ждать.

Вскоре в голове наступила ясность. Ка Сафа сказал, что угрозы Хабау пусты. Иринефер поднялась с земли и быстро пошла к реке. Дома она занялась обычными делами.

– Весь день пропал, – сказала Иринефер, но в голосе её слышалось удовлетворение.

На следующий деньХабау явился чуть свет. Иринефер и Кафи занимались делами в саду, а Хеси ещё спал. Хабау встал у калитки, не входя на территорию усадьбы и не выходя на улицу, и вопросительно уставился на Иринефер, не говоря ни слова. Иринефер сразу не заметила его и обернулась только потому, что Кафи негромко вскрикнула. Иринефер посмотрела на Хабау и тут же отвернулась. А тот принуждённо засмеялся и сказал:

– Женщина, я давал тебе возможность, не забывай!

И ушёл.

– Иди буди Хеси, – отправила Иринефер дочь в дом. – Что-то он разоспался сегодня, а надо ведь работать.

Кафи зашла в дом и вскоре вышла оттуда вся в тревоге.

– У него сильная лихорадка, мут…

Иринефер уронила кувшин, который протирала шерстяной тканью.

Сноски:

1 – В Древнем Египте имени человека придавалось очень важное значение. Считалось, что манипуляциями с именем можно было изменить судьбу человека, принести ему несчастье и даже убить его. Кроме того, непосредственно с именем был связан Ка, который являлся неотъемлемой частью человека и обеспечивал бессмертие.

2 – Ям – на древнеегипетском языке означало «азиат». Египтяне гордились своим происхождением и считали оскорблением причисление их к иным народам.

24. Иун-Та-Нечерт. 16-12 дней до разлива. Побег

Когда Валла ушла на прогулку, Эй-Нефер приступила к осмотру покоев. Сначала она попыталась открыть изнутри дверь и убедилась, что это невозможно. Затем попробовала на прочность прутья решётки, отделявшей её спальню от сада. Её решётка выходила прямо к стене усадьбы и была скрыта от наблюдения снаружи. Однако прутья были крепкими, и были надёжно закреплены. Нечего было и думать о том, чтобы выбраться из комнаты, выломав их.

Эй-Нефер задумчиво ходила по своей малюсенькой комнатке и вдруг почувствовала ногой небольшую неровность. Она нагнулась и провела по полу руками. Здесь точно был бугорок. Значит, под ковром не было деревянного настила как в богатых домах. Эй-Нефер быстро подняла угол ковра и увидела тростниковую циновку. А под ней оказался обыкновенный земляной пол.

Она вышла в общие покои и осмотрелась по сторонам. Взгляд упал на бронзовый поднос с остатками завтрака. Эй-Нефер быстро сгребла объедки и выкинула их наружу, постаравшись отбросить подальше. Затем она протёрла поднос салфеткой и спрятала под ковёр.

Вскоре с прогулки вернулась Валла.

– О, ты уже всё покушай! Я-то думай перекусывай после погуляй. А где подставка?

Эй-Нефер сначала немного растерялась, но не подала вида:

– Ты про поднос? Его забрали вместе с остатками завтрака.

Валла казалась удивлённой.

– Странная… всегда всё вечер забирай, я друг на друг их подставляй.

Немного подумав, она нашла причину изменений привычного порядка:

– Это из-за ты такая порядок, владыка-господин говори всё у нас вовремя убирай.

Сделав этот вывод, Валла ушла в спальню и легла на постель. Вскоре оттуда донеслись слова:

– Хорошо здесь, Эй-Нефер, когда живи-слушайся. Никакая работать не надо. Лежи себе все день и все ночь