Способный ученик, ничего не скажешь…

Пока я пытался понять, забавляет ли это меня или наоборот, пугает до чертиков, Киара попыталась робко сказать:

— Я же говорила, зрительная кора расположена на затылке, а не на височных…

— Ты его сломала!!! Надеялась, что не замечу его учащенное дыхание?! Или что спишу это на простуду?! За этим ты отлучалась ночью, чтобы вновь саботировать мою работу!

В решетку прилетело что-то крупное и протяжно пищащее. Болезненно кряхтя и хватаясь за ребра, Киара неловко сучила ногами, отчаянно хрипя отбитыми легкими и пытаясь отыскать потерянную туфлю. На этот раз, вместо самодовольной ухмылки ее лицо разрезал ужасающий рубец. Поднявшись на ноги, ведьма даже не взглянула на меня, принявшись выковыривать из лица осколки битого стекла и покорно опуская голову.

Раздраженный стук каблуков служил своеобразной барабанной дробью, оттягивающей момент, когда мелодичный голос наконец обрел лицо. Совсем юный, тощий, в строгих очках — он мог бы легко сойти за срочника или скорее студента-второкурсника, если бы не глаза.

Едва липкий взгляд коснулся меня, как я почувствовал себя чем-то средним между школьницей в компании педофила и карасем в кошачьей миске. Перепачканный в крови фартук и алые разводы на очках не внушали и половины той тревоги, что занималась в сердце от сочетания молодого лица и пожилого взгляда.

Сообразив, что похож на обезьяну в зоопарке, я быстро спрыгнул с решетки, изо всех сил пытаясь выдержать игру в гляделки с этим с виду безобидным, но таким жутким созданием. То что это нихрена не человек, стало понятно с первого взгляда. Даже дед как-то моложе казался, несмотря на все морщины с сединой.

Изучив меня с ног до головы и пробубнив нечто про хроническую усталость и воздушную травму мозга, он наконец повернулся к слабоумному Филлипу:

— Это и есть экземпляр с отторжением? Раз печень уже испорчена из-за нашей бездарной помощницы, то подготовь инструменты для вивисекции. — внимательно впившись в мои глаза, он с интересом добавил. — И к трепанации. Наблюдается деградация роговицы — никогда не встречал экземпляр со столь обширными воздушными травмами.

«Айболита» совершенно не заботила полная безучастность «ассистента», который беспомощно упирался лбом в стену, едва сохраняя равновесие. Напротив, он продолжал на ходу составлять мою больничную карту, нисколько не переживая, что его лоботомированный дурачок не способен даже вспомнить свое имя, не то что запомнить план намеченного вскрытия.

Впрочем, с именем погорячился, я и свое-то вспомнить не могу.

«Доктор» настолько увлекся, что даже позабыл про зажатую в руке «медузу» и, скрестив руки на груди, задумчиво прижал ее к подбородку, продолжая таращиться на меня как на ходячую схему.

Киара лишь понуро ожидала рядом, стараясь не дышать лишний раз и не привлекать внимание психопата, хлопающего себя по губам куском человеческой печени. То что я сперва воспринял за неуместный юмор, а затем за попытку запугивания перед допросом, оказалось очередным безумием этого напрочь отбитого мирка.

— Еще один шизоид в мою копилку… — наконец не выдержал я, начиная осознавать почему криминальный «барон» предпочел броситься на нож. — Ктож вас всех хоронить-то будет…

Впрочем, псих или нет, но как он умудрился эрозию глаза определить? В госпитале для этого чуть ли не под микроскопом рассматривали, а этот с первого взгляда различил… Я уж молчу, что трансплантация органов для него не сложнейшая медицинская операция, а унылая рутина.

Полностью проигнорировав мою реплику, средневековый вивисектор наконец повернулся к своему бесполезному ассистенту, что теперь тыкался лбом в плечо такого же безмозглого хрыча:

— Интересный экземпляр, но я все еще не вижу, что особенного вы в нем нашли. Со всем уважением к твоему чутью, но я решительно не вижу причин, по которым ты уговорил меня внять уговорам Киары — отторжение и травмы мозга мы можем имитировать на любом материале. Он определенно не стоит потерянной печени.

Несмотря на то, что шизоид обращался к дурачку, ответ взяла Киара. Утерев стремительно заживающее лицо, она сунула руку в свое декольте и извлекла крошечный кусок пластика:

— Лови! — с детской нервозностью фиолетовая сука швырнула через решетку уже знакомую мне бижутерию.

Понятное дело, ничего ловить я не собирался — прозрачный кристаллик отскочил от грязного кителя, едва заметно сверкнув при встрече, и беспомощно упал в грязно-алую лужу под берцами. Как ни странно, мимолетная искорка, промелькнувшая в безделушке, заставила «Айболита» немедленно отвернуться от своей лоботомированной марионетки.

Симпатичное лицо перекосило от восторга, а старческие глаза заискрились от азарта. Каким-то непостижимым образом, он заметил мимолетную вспышку.

— Такой экземпляр и впрямь стоит внимания! Возможно, он именно то, чего мне не хватало все эти годы! Знал, всегда знал что именно ты годишься на роль моего ассистента!

— С-с-спасибо… — застенчиво засияла Киара, едва ли не шаркая ножкой. — Я всегда знала, что рано или поздно ты…

Молниеносный удар ладони запустил девицу в полет, мгновенно убрав ее из поля моего зрения. Несмотря на тщедушность, непонятный мужик обладал немыслимой скоростью, намного превышавшей все, что мне доводилось видеть. По-моему, ударь он чуть сильнее, ведьма повторила бы подвиг Гагарина…

Посоветовав девице держать язык за зубами, когда он разговаривает со своим ассистентом, очкастый вновь переключился на безмозглого болванчика, нахваливая его несуществующие советы и перечисляя список необходимых инструментов.

Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто этот очкастый придурок. Если вспомнить басни Киары про ее «героического папку», который был настольно отважным «авантюристом», что она пошла по его стопам, — а затем добавить экзотический цвет волос у обоих…

Даже не знаю, смеяться или плакать. С родителями меня девушки еще не знакомили. Впрочем, какие девушки, такие и родители… Слава богу, что Эмбер сирота!

Трясясь от предвкушения лицезреть скучное содержимое моей черепной коробки, гестаповец взялся инструктировать своего безмолвного ассистента, веля ему брать в помощь «безногого новичка».

Его настойчивое игнорирование состояния обоих «помощников» навело меня на мысль, что его жиза попросту боится признать ошибку. Что вместо верных рабов, он сделал дышащих чучел. Что он деградировавший потрошитель, а не гениальный хирург.

Банально аж зубы сводит, как сказала бы одна светловолосая коротышка.

Жаль лишь не настолько, чтобы дать мне понять, как это можно использовать. Он может быть хоть трижды психом, но это не помешает вскрыть мою черепушку. Правда, для этого ему придется сперва открыть камеру…

Незаметно напрягая затекшие мышцы и прикидывая как бы развалить его кабину, прежде чем огрести самому,