Царь-батюшка махнул рукой, мол, стой на месте, а сам пошел к колонне. Дошел постоял, повернулся и прошёл мимо Сашки. Тоже не далеко. И там постоял. Вернулся наконец.

— Добро. Пойдёшь на трёх кораблях и орудия с артиллеристами заменим. Остальное тебя пока не касается. Проведём опыты. Посмотрим.

— Год до войны с Турцией и меньше двух лет до войны с Англией, Францией и Сардинией.

— Уймись, князь. Сам не знаю почему терплю тебя. Ещё что-то нужно для экспедиции? — а злым не выглядит Государь, скорее встревоженным.

— Сотню казаков. Только не часть одну, а ветеранов, в боях участвовавших, лучших из разных подразделений собрать. Только Ва… Николай Павлович, всё это нужно срочно. Я хочу идти через мыс Горн, а значит, не позднее сентября мне надо выходить в море, иначе там в бури попадём. Ревущие сороковые и неистовые пятидесятые. Ещё, если позволите, письмо к руководству РАК, чтобы они выполняли мои приказы, как ваши.

— А там что не так? — Николай глянул на топчущегося рядом сына, потом на Болоховского, — Ладно. Будет такое письмо. Только за всё потом с тебя и спрошу. Не задерживаю больше… Стой. А без тебя с телеграфом справятся?

— Да, там отличный управляющий у меня. И Эрнст с Якоби… Николай Павлович, Якоби сейчас усовершенствовал подводные и плавучие мины, их бы испытать и наладить секретный выпуск и доставку на Балтику и в Крым. Только максимальная секретность, просто стрелять в любого, кто проявит интерес, даже если это министр какой.

— Довольно. Костя, иди сюда. Про мины водные переговори с… адмиралом нашим и остальные вопросы порешай. Считай, что прав он, и нужно до середины сентября их выгнать в плавание. А то ещё чего попросит. Не подведи, Александр Сергеевич, нужен нам обязательно договор с Японией. С тенно этим или сёгуном.

Событие шестьдесят второе

Ты слышал про золотое правило? У кого есть золото, тот правила и устанавливает.

Аладдин (Aladdin) (1992)

— Вот представь, Валерий Валерьевич, в бочке этой четыреста фунтов (Баррель — 160 кг) спермацета. А свеча обычная — это одна шестая фунта. В смысле, продают свечи в магазине по шесть штук и это фунтом считают. Выходит, две тысячи четыреста свечей. Правда, из бочки — барреля сначала вымораживанием или прессованием как-то сам этот воск твёрдый выделяют. Читал в газете, что около пятой части тут его, — Владимир Фёдорович ткнул пальцем в бочку. — Тогда делим две тысячи четыреста на пять, да ладно, на шесть, для удобства. Итого: в бочке свечей на четыреста рублей. Но остатки — жир получившийся отправляют всяким парфюмерам и аптекарям, и тоже цена приличная. Пусть будет пятьсот рублей в сумме. А тут на борту пятьсот бочек спермацета. Это двести пятьдесят тысяч рублей. Плюсом сто пятьдесят бочек ворвани и пять тысяч фунтов китового уса. Точных цен я не знаю, спросил у капитана, получается примерно ещё сто пятьдесят тысяч плюсовать надо. Итого четыреста тысяч рублей. Он на сорок тысяч фунтов надеется. Нда… Надеялся. 16-пушечный 450-тонный шлюп «Леандр», переименованный после в «Надежду» для экспедиции Ивана Фёдоровича Крузенштерна купили у англичан за пятнадцать тысяч фунтов. Представляешь, три корабля можно купить за содержимое трюма этой маленькой шхуны.

— Про амбру забыл ещё, Владимир Фёдорович, — Стасов хмыкнул, — даже не верится, что, за это дерьмо китовое парфюмеры платят на вес золотом. Тут двенадцать фунтов. Двенадцать фунтов золота. А на вид дерьмо и пахнет, как дерьмо.

Фон Кох видел амбру в первый раз, и увиденное его просто в шок повергло. В бочонке было нечто представляющее собой мягкую массу черноватого или сероватого с чёрным цвета, обладающее неприятным фекальным запахом. Капитан Нэйтан Хьюз, когда фон Коха от увиденного чуть не вывернуло, презрительно, ну, как всегда, скривился и для тупого русского труса объяснил, что под действием морской воды и света амбра постепенно осветляется, становясь коричневатой или светло-серой. Это уже «белая амбра», и она постепенно твердеет. Одновременно её запах облагораживается и смягчается, делаясь сладковатым и мускусным.

— Вы не только идиоты и трусы, вы ещё и варвары — элементарных вещей не знаете. Ничего, за пиратство тебя, капитан, всё одно повесят, а мертвецам знания не нужны. Деньги тоже. Последний раз требую отпустить меня и мой корабль, тогда в суде я молвлю слово в твою защиту.

— И что теперь нам делать? С этим всем и с китайцами, и с китобоями? — невесело спросил лейтенант Стасов.

Кох и сам толком ещё не решил. Воспитание, привычки не позволяли просто взять их и перебить всех, оставив себе только корабли. Одно дело убить человека — противника, врага, в бою, и совсем другое — убить пленного.

— На совете через час порешаем. В полдень должны Ирби с фон Штольцем пожаловать.

На Совете все идеи сначала только Пауль Ирби на свет выдавал. Начал он с самой простой.

— Китобоев нужно утопить, а китайцев высадить здесь на берег… А команду «Дейла» тоже утопить. И вообще, нужно быстрее отсюда убираться, а то Ванкувер в ста милях отсюда. Мало ли ещё парочка военных кораблей решит выйти из бухты, — сидел капитан на скамье в бывшей своей каюте на «Аретузе» закинув ногу на ногу откинувшись на стену и трубкой попыхивал.

— Китайцев бы к нам на те шахты, что мы отбили у скваттеров. Простаивают сейчас, а могли бы золото приносить. Опять же, такие места долго пустыми не останутся, другие скваттеры найдутся, — сотник Дондук отодвинулся максимально он дымящего как пароход англичанина.

— А кто за ними следить будет? — фон Штольц раскинул руки, — триста китайцев, десяток шахт, кто и как это контролировать будет. Добудут золота и разбегутся. Прятать — утаивать будут. Страхи опять-таки про их чайна-тауны рассказывали в Форте-Росс местные.

— Да, это действительно проблема, — согласился сотник. — Если десять приисков, то по тридцать китайцев. Если бы мы контролировали, то человек пять — шесть вполне справились. Это, пусть местными чуть разбавить, пятьдесят человек нужно назад отправлять. Тогда на кораблях никого не останется.

— А если генерала Вальехо пригласить со своими бывшими военными? — не сдавался капитан Ирби.

— Да, тогда можно наших всего парочку, чтобы мексиканцев контролировать. Только как бы эти мексиканцы не решили себе золото забрать намытое и сбежать.

— А знаешь, Дондук, что мне сэр