Этот разговор дался ей труднее, чем несколько самых сложных рабочих дней. Было ощущение, что по Жене проехался каток, несколько раз, туда-обратно, да прямо на ней же и остановился, чтобы не могла подняться.

Она отложила в сторону раздумья о том, что теперь придется пересекаться с Суворовым. И даже если получится видеть маму и брата на нейтральной территории, пресечь все разговоры об Игоре не выйдет. Раздумья были сложные и странные, а Женя хотела прийти домой, довести до ума свой несчастный курсовик и просто уснуть. Накануне это не случилось: она всю ночь ворочалась, не смыкая глаз. Вспоминала, размышляла, грустила, радовалась… Заново прокручивала в голове ощущения от его объятий… Вот они были лишними, несомненно. Жаль, что не получилось оттолкнуть его сразу же.

— Евгения. Подождите. — Похоже, мечты о спокойном вечере за учебой опять не должны были сбыться.

Женя перехватила пакеты с продуктами поудобнее. Потом подумала и поставила их на скамейку у подъезда. Разговор обещал быть не легким. Вряд ли сиделка Игоря пришла просто так, поздороваться…

— Что вы хотели? — она ничего не имела против этой Ксении. Непонятно, почему вопрос прозвучал так враждебно.

— Мы могли бы пообщаться где-нибудь… — Брюнетка осмотрелась по сторонам. — Где-то не в таком людном месте?

— Нет. Я не собираюсь приглашать вас в гости.

— Здесь много посторонних… И шумно. Я хотела бы поговорить с глазу на глаз…

— Ксения, в таком случае, оставьте мне свой номер телефона, я позвоню, когда будет свободное время. Сейчас никуда я с вами не пойду. Уж извините.

— Ладно. Поговорим здесь.

Жене стало смешно: странности, связанные с Игорем, никак не хотели заканчиваться. В конце концов, сколько можно напоминать о нем, если и так ничего не забывается?

Незваная гостья присела на скамейку, предварительно смахнув с нее пыль салфеткой. Хорошо, что спиртом не протерла — это было бы совсем нелепо.

Пришлось устраиваться по соседству — иначе вряд ли разговор состоялся бы.

— Женя, пожалуйста, оставьте Игоря в покое! — вот это был неожиданный поворот. И в то же время — ожидаемый. Девушка прекрасно помнила, как эта Ксения сверлила ее глазами в торговом центре. Еще тогда поняла, что ничего хорошего сиделка Игоря о ней не думает.

— Какая любопытная просьба… А с чего вы взяли, что я к нему пристаю?

— А что он вчера здесь делал?

Девушка весело хмыкнула. Это становилось похожим на театр абсурда.

— А кто вам позволил следить за своим работодателем? И лезть не в свое дело? Не боитесь, что он узнает об этом разговоре, и вы без работы останетесь?

— Не узнает. Я в курсе, что ты сама первая никогда ему не позвонишь. И не придешь тоже. — Внезапный переход на «ты» удивил не сильно, однако по ушам резанул.

— А я обязана это делать? Зачем вы вмешиваетесь в то, о чем не имеете представления?

— А ты в курсе, Женя, что он в аварию попал из-за тебя?

Надменная усмешка, что и так давалась с большим трудом, исчезла с лица Жени.

— Я тогда не жила у него. И рядом меня не было. Какая связь между мной и аварией? — не нужно было оправдываться перед этой девушкой, она ведь никто ей, и плевать на ее мнение… Но вышло так, как вышло. — Он что, вам сам об этом сказал?

— Да его люди прекрасно видели, как Игорь Дмитриевич начал сходить с ума, как только ты от него к другому свалила! Неужели не стыдно ни капельки? Человек ей столько добра сделал, а она взяла и предала!

Дыхание в горле перехватило. Женя зажмурила глаза, пытаясь справиться с нахлынувшей болью. Не заметила, сколько времени пролетело, прежде чем снова пришла в себя, собралась с мыслями.

— Он меня обменял. На животное. На породистого скакуна. Породу, к сожалению, не запомнила — я в них плохо разбираюсь. О каком предательстве мы сейчас говорим?

— Быть такого не может! — Ксения была так уверена в своих словах… Что в душу Жени даже закралось сомнение. А если она все не так поняла? Если… Вдруг, Симонов ее обманывал, а все было иначе, на самом деле?

— Почему вы так решили? Вы Игоря знаете всего несколько месяцев. И он… сильно изменился после несчастного случая. Да это и неважно, в принципе. Он просто однажды сообщил, что я должна собрать вещи и переехать к другому человеку. И, поверьте, нисколько в тот момент не страдал.

— Да? А ничего, что я эти несколько месяцев только и слышу, как он тебя зовет по ночам?

— В каком смысле?

— В обыкновенном. Сначала подскакивала, неслась — думала, плохо человеку, нужно помощь оказать. А он во сне разговаривает…

Женя молчала, переваривая. Эта новость долбанула так, что все мысли разбежались врассыпную.

— И что мне делать с этой информацией? Зачем вы мне рассказали?

— Не знаю. Тебе решать. — Ксения оставалась все такой же жесткой. — Мне, по большому счету, нет никакого дела, что там у вас будет дальше. Но я переживаю за человека. Еще ни разу не видела, чтобы больной так страдал. Не из-за своей ущербности, а по поводу кого-то другого.

— Ну, так ты же просила, чтобы я оставила его в покое… А я и не пристаю, вообще-то. И рада бы забыть, так Игорь сам не дает… — Женя отчего-то почувствовала доверие к этой девушке, которая пришла с агрессией, и с той же агрессией продолжала говорить.

— Черт побери, Женя! Вы сами с ним как-нибудь разберитесь! Я не советчица по таким делам. Если есть вопросы по уходу и массажу — пожалуйста, все, что угодно. А как вы там будете мириться или расходиться — это уже вам решать! — Собеседница начинала откровенно нервничать.

— А зачем пришла-то, в таком случае? Чего добивалась?

— Чтобы ты жизнь человеку не ломала дальше. Я скоро уйду к другому клиенту. Суворов один останется. Куда его понесет, до чего додумается — кто знает?

— Мне кажется, он сам сломал свою жизнь. И не только свою…

— Ну, пожалей человека, что ли… Не давай доламывать!

— Ксень, ты действительно так о нем волнуешься? Это удивительно… Игорь же всегда относился к своим работникам, как… Не знаю, словно их и не существует вообще… И ты в ответ на такое отношение так сильно хочешь помочь ему?

— Я не одна. Все служащие в шоке. И все думают, что делать. Ощущение, что Игоря подменили после твоего ухода…

— Понятно. И не стыдно сплетни собирать?

— Это не сплетни, Женя. Он реально говорит по ночам. С тобой. И занимается с такими нагрузками, которые испытывать нельзя. Мне иногда страшно, что он надорвется, прежде чем начнет нормально ходить.

— Тоже из-за меня?

— А как ты думаешь, почему он только вчера поперся в твою квартиру? Не три недели назад, не два месяца?

— Почему?

— Как только смог подниматься по лестницам без костылей, так и пошел. Я здесь ждала, в машине, пока вы там разговаривали. Боялась, чтобы он на обратном пути не грохнулся. И не пришлось бы его снова собирать по частям…