Шрифт:
Закладка:
– Если бы нам толком все объяснили заранее, было бы куда проще, согласись? – шепнул ей на ухо Роши. – Возможно, кто-то не дает нам умереть со скуки.
Он встал и помог Лали подняться на ноги. Она отряхнула одежду, пригладила волосы, щек коснулся легкий румянец: должно быть, она сейчас такая растрепанная, а вот Роши даже с перепачканным лицом выглядел потрясающе симпатичным. Зеленые, почти синие глаза смотрели на нее с такой заботой…
– Мы справимся, веришь мне? – сказал Роши. – Я никому тебя не отдам.
Лали кивнула и приняла протянутую ей ладонь.
– Хорошо. Идем вперед.
– Только скажи мне, кто явился тебе на прошлом испытании? Кто был твоим… искушением?
Лали замолчала на миг, не зная, как описать Роши то, что она видела и чувствовала. Ей было стыдно за себя.
– Не кто, а что, – ответила она наконец. – Моя сила. Она звала меня.
Роши понимающе кивнул и чуть улыбнулся ей.
– Все будет хорошо, только оставайся честной со мной. Тогда я смогу помочь. Следующий порок – Пьянство. Готова повеселиться?
Лали молча сжала ладонь Роши. Они вместе ступили на новую клетку порока, и у нее сразу закружилась голова. Повернувшись к Роши, она увидела, что он глупо улыбается ей. Да и самой Лали хотелось сейчас расхохотаться и лечь прямо здесь. Ноги не слушались ее. Лали и Роши столкнулись, все еще держась за руки, хихикнули и обнялись. Роши положил руку ей на плечи и будто взял управление их телами на себя. Идти было сложно, они словно продирались сквозь туман. Граница этого квадрата все никак не заканчивалась. Лали потянуло в сон, колени подломились, но Роши быстро встряхнул ее.
– Не собираешься же ты сдаваться, сла-а-адкая? – растягивая слова, сказал он, глядя на нее из-под синей челки.
Она улыбнулась в ответ. Однако радость от того, что она оказалась в объятиях Роши, тут же сменилась унынием, и Лали разревелась.
– Я все делаю неправильно, все не так! Есть столько замечательных девушек, более красивых, более талантливых, а кто я?
– Ты… не смей так говорить про себя, слышишь? – Роши приблизился к ней, убирая с ее лица несколько сбившихся прядей. – Ты самое прекрасное, что когда-либо было в этом мире. Лалибэй – ты свет, способный озарить тьму. И тебе нет равных.
Шаг – и они вышли из квадрата, оказавшись среди тишины и мелькающих теней. По щекам Лали струились слезы.
– Почему здесь так тихо?
Вместе с ней в тоннель зашли не меньше двадцати участников. Где же все? Почему в этом каменном лабиринте так безмолвно?
Роши прошел вперед, утягивая ее за собой, пока они не добрались до лестницы добродетели. Путь наверх был закрыт: кто-то намеренно завалил проход досками.
– Смотри, там еще одна лестница, но перед ней снова порок. Ты готова рискнуть? Или попробуем пробиться здесь?
– Думаю, вместе мы можем попытаться, – сказала она, глядя на их сцепленные ладони. Браслет на запястье немного нагрелся.
– Гнев, – произнес Роши, стоило им коснуться пола, выложенного мозаикой.
– Откуда ты знаешь? Ты можешь читать на их языке?
Роши криво усмехнулся.
– За все годы, проведенные в Запределье, я выучил уйму языков.
– Ты никогда об этом не рассказывал.
– Не было случая, – отозвался Роши и дал сигнал приготовиться.
Лали чувствовала приближение темноты, совсем как на той рухнувшей лестнице. Тьма забурлила у них под ногами, смешиваясь с тенями и становясь ими, черной водой, готовой захлестнуть Лали.
Когда тьма все же добралась до ее рта, Лали закричала. Их руки разомкнулись, и она осталась совершенно одна без единого источника света.
«Почему темнота?» – пыталась понять Лали. Гнев – это огонь, это буйство чувств, но не могильная тишина и беззвездная ночь.
Из темноты вдруг выступила она. Императрица.
Хотя ее лицо было скрыто маской теней, Лали ни на секунду не усомнилась, что это Юви.
– Кто же я? – спросила та будто играючи.
– Ты – правительница Ремесиса, которая предала свой народ, – сердито ответила Лали.
– Кто я? – повторила Императрица, делая к ней шаг.
– Ты – та, кто предала моего брата! – Лали сорвалась на крик, чувствуя, как в груди растет ком, готовый вот-вот взорваться.
– Кто я? – вновь сказала женщина, протягивая к ней окровавленные ладони.
– Ты – та, которой я хочу отомстить! Я ненавижу тебя! Ты отобрала у меня спокойную жизнь, когда я всего лишь хотела, чтобы ты забрала у меня силу.
– Хотела ли? Почему не попросила?
– Я… Я боялась, – дыхание Лали сбилось, сердце стучало так громко, что по его стуку Роши точно найдет ее в этом аду.
Женщина подошла к ней вплотную, но Лали все еще не могла рассмотреть ее лица. Внутри все так и клокотало. От необъяснимой ярости. Разумом она могла объяснить, но это было намного сильнее слов, этот необузданный источник… гнева.
– Так кто я? – шепотом спросила женщина и взяла Лали за руку. – На кого ты злишься больше всего на свете?
– На себя… – выдохнула Лали вместе с дымом, что исторгся из ее легких. – На себя, – громче сказала она, разжигая вокруг себя огонь, оранжево-фиолетовое всепоглощающее пламя. Теперь на нее смотрела не Императрица, а она сама. Каждый вздох давался ей с трудом. Она вспомнила все те моменты, когда давала волю деструкции, что жила внутри нее.
Деструкция. Лали боялась ее больше всего и ненавидела, ненавидела себя за то, что несла ее в мир.
На один краткий миг ее тень шевельнулась, оборачиваясь вокруг запястья клочком ткани. Тонкой ленточкой шелка.
Деструкция, способная на созидание? Разве не видела она подобное? Кто показал ей это? Из-за гнева ее воспоминания затуманились, но огонь ненадолго погас. И этого оказалось достаточно, чтобы она увидела лицо Роши среди темноты и потянулась к нему. Кто-то рычал, разрывая этим звуком само пространство. К ней устремилась когтистая лапа, сжавшая ее ладонь. Лали от удивления вскрикнула, но в следующую секунду увидела, что это просто рука. Они с Роши снова держатся за руки, а его лицо напряжено и неестественно сурово. Роши подхватил ее, как перышко, и вынес за пределы квадрата, устремляясь к лестнице.
– Вера, – низким голосом произнес он. Лали запрокинула голову и увидела над собой серое небо. Выход был совсем близко.
– Что мне надо делать? – спросила Лали.
– Поверить мне. Поверить, что нас ждет светлое будущее. Просто закрой глаза и представь себе это.
Лали легонько вздохнула и обхватила Роши за шею, прижимаясь к нему. Ее силы были на исходе. Может ли она поверить, зная, что смирилась с выбором брата?
