до этого читала очередную книгу по психологии. Эта называется «Полное руководство по самоисцелению», и в моей голове тут же всплывает образ Росомахи. Рэйчел уходит на кухню и возвращается с ведерком фисташкового мороженого и двумя ложками. Не говоря ни слова, мы начинаем есть, передавая ведерко из рук в руки.

На самом деле мы с Рэйчел не были близки в детстве, потому что наши родители часто сравнивали нас, что считается нормой в азиатских семьях, и еще потому, что она была на шесть лет старше меня. Но как только она вышла замуж, мы словно перезагрузили наши отношения. Мы обе будто начали жить опосредованно друг через друга. Рэйчел завидовала тому факту, что никто до сих пор не ожидал моего скорого замужества, хотя я намного моложе, в то время как я была в восторге от того факта, что в ее повседневных делах, на первый взгляд, все очень продумано. Я хотела не выйти замуж, а ощутить контроль и втиснуть происходящее в узнаваемые рамки взрослой жизни.

Рэйчел говорит мне, что Хейли снова хулиганит в школе и сегодня ее отправили в кабинет директора за то, что она велела своей учительнице заткнуться.

– Итак, теперь в глазах общественности я мама, которая ругается при своей дочери, – подытоживает Рэйчел. По телевизору показывают какое-то депрессивное реалити-шоу, в котором много театральных воплей и платьев с драгоценными камнями. – У тебя когда-нибудь возникало ощущение, что все намного сложнее, чем должно быть? Как будто то, что дается другим людям легче, просто не подходит тебе?

– По крайней мере, мы не дошли до уровня этих ребят, – указываю я на телевизор.

– Ага, они хотя бы зарабатывают деньги на своих проблемах.

– Это не твоя вина, Рэйч, – заверяю я. – Дети все время за кем-то повторяют. Она переживает трудные времена, как и ты. Это пройдет.

– Мне нужно поскорее найти работу, – вздыхает она. – Я не могу перестать думать о деньгах. Где их заработать, на что потратить, как я могу извлечь из них больше пользы. Раньше, с Саймоном, мне никогда не приходилось беспокоиться об этом. Он всегда заботился обо всем. Это то, что особенно нравилось мне в наших отношениях – все было просто. Пока не случилось то, что случилось.

– Я так понимаю, вы с ним больше не будете вместе?

– Нет, – отвечает она спустя мгновение. – Ты была права. Я не могу этого сделать. Ни с собой, ни с Хейли. Я просто не вижу, куда двигаться дальше, но знаю, что путь есть.

Звучит так, будто она долго практиковалась повторять эту фразу вслух самой себе. Я позволяю ей доесть мороженое, пока пытаюсь мысленно связаться с кем-то, кем я не являюсь, с кем-то, у кого есть практичный, теплый совет и кто смотрит на вещи с положительной стороны.

– Ты со всем разберешься. Решение проблем займет некоторое время, но с тобой все будет в порядке.

Она смотрит на меня, на секунду развеселившись.

– Кстати, а почему ты здесь?

Я рассказываю ей о Долорес и Филе, о Юнхи, о новом мужчине Уммы, при упоминании которого она широко раскрывает глаза.

– Я и не предполагала, что твоя мать на такое способна, – криво усмехается она.

– Я тоже. Это меня… огорчило. Я не знаю. Не хочу показаться неблагодарной, но она вечно ничего не рассказывает мне о себе, и для нее так типично просто вывалить новость на меня, поставить перед фактом, в то время как ни о чем, что произошло между ней и Апой, она даже говорить со мной не хочет.

– Подумай об этом с другой стороны, – советует Рэйчел. – Очевидно, что он важен для нее. И она хотела рассказать тебе о нем, но не знала как.

– Она могла поговорить со мной в любой момент перед личной встречей с этим парнем. Я о том, что хватило бы небольшого дружеского предупреждения.

– Знаешь, это вообще-то навык, – говорит Рэйчел. – Навык, который требует практики – говорить о себе и просить людей о том, что тебе нужно и чего ты ожидаешь от них.

– Ты это в книжке вычитала?

– Нет, сама сформулировала. Пользуйся, если хочешь. Мне приходилось напоминать себе об этом каждый день рядом с Саймоном. Мы жили вместе так долго, что я даже толком не поняла, что происходит, когда почувствовала, как мы отдаляемся друг от друга. Я не знаю, помогли бы нам разговоры или нет. Но они точно сделали бы наше расставание менее…

– Болезненным?

– Затянутым, – поправляет Рэйчел. – Расставания всегда болезненны. Но если бы я знала тогда то, что знаю сейчас, я бы не пыталась тащить все в одиночку в течение долгих лет и не твердила бы себе, что виновата во всем только я, что я – причина, по которой наш брак развалился.

– Умма хочет быть ближе к тебе, – продолжает Рэйчел, когда я ничего не отвечаю на ее последнюю реплику.

– И что же мне делать? – спрашиваю я, нервно складывая салфетку, которую она мне дала, в звезду, потом цветок, потом самолет. Рэйчел забирает ее у меня.

– Позволь ей быть ближе.

Глава 12

Настоящее время

В первый раз я встретила маму Тэ, когда оставалась у него на ночь. Я проснулась от его настойчивого шепота: он просил меня оставаться в его спальне, пока он не даст мне понять, что все чисто.

– Нас грабят? – был мой первый вопрос.

– Нет, – ответил он, скривившись так, будто предпочел бы ограбление тому, что происходит. – Это моя мама. Ты можешь просто побыть здесь, пока она не уйдет?

Я была слишком слаба и встревожена, чтобы сердиться, к тому же часть меня его понимала. Странно говорить о сексе и отношениях со своими родителями – корейскими иммигрантами, пускай даже они наверняка знают, что их незамужние дети двадцати с чем-то лет, вероятно, не берегут себя до брака.

– Умма?

Я слышала его голос из гостиной, зарывшись под одеяло, как будто оно скрыло бы меня, если бы она внезапно ворвалась в спальню. Я вдохнула аромат стирального порошка, бодрящий запах чистоты, который никогда не появлялся на моем собственном белье, независимо от того, сколько порошка я засыплю в стиральную машину.

Я слышала, как мать Тэ суетилась на кухне, раскладывая продукты и весело спрашивая, как идут дела; как она укоряла его за то, что он так и не позвонил ей, и утверждала, что он слишком похудел. Я подумала, что она уйдет всего через несколько минут, максимум полчаса, что Тэ догадается выпроводить ее под тем или иным предлогом, но затем я услышала их смех и шум кофеварки. Я снова заснула под одеялом, и мне приснилось, что меня разбирают на части и раскладывают по пластиковым пакетам, которые, должно быть, принесла мама Тэ, затем подписывают маркером и аккуратно складывают в