Выхожу из подъезда и опасливо оглядываюсь. Такси стоит и ждёт меня, а чёрного джипа нигде нет. Сбежал сволочь? Вот тебе и ответственность.

— Когда «скоро»? — гундит в динамике муж.

— В такси сажусь.

Открываю заднюю дверь и забираюсь в салон. Машина плавно трогается с места.

— Деньги получила? — ну конечно, что ещё может интересовать этого выродка кроме денег.

Чёрт. Забыла совсем. Закусываю губу и лихорадочно роюсь в сумочке в поисках заначки. Нахожу пятитысячную купюру и выдыхаю. Хоть что-то.

— Получила, — отвечаю ему сухо.

Асад психует и сбрасывает звонок. Есть немного времени выдохнуть и подготовиться к встрече с мужем. Откидываюсь на спинку и пристёгиваю ремень. Двери едва слышно блокируются. Вздрагиваю от неожиданности и по инерции дёргаюсь к водителю.

— Что вы себе позволяете? Немедленно разблокируйте!

Глава 40

Ирина

— Тише. Не шуми, — бархатистый голос мягко ласкает слух, обволакивает. Его невозможно перепутать ни с кем.

— Ты… — возмущённо выдыхаю и стискиваю кулаки. — Да как ты… Немедленно останови и выпусти меня! Зачем этот цирк? — от безысходности откидываюсь на спинку и складываю руки на груди.

— Не остановлю. В мою машину ты бы не села, — ухмыльнувшись по-доброму, спокойно отвечает Ворон, словно мы с ним погоду обсуждаем, а не моё похищение.

Вот что за человек? Чего добивается? Но тут он прав. Конечно не села бы. Я ещё в своём уме.

— Поэтому ты решил меня похитить? — возмущённо бубню.

— Всего лишь отвезти домой, — в зеркало заднего вида ловлю его глаза и отворачиваюсь. — Честно. И ничего большего…

— Да делай ты уже что хочешь, — устало выдыхаю и облокачиваюсь виском на холодное стекло.

Пробка. Автомобильный поток еле двигается. Как специально. Психовать бесполезно, но и оставаться спокойной не получается рядом с Вороном. Он действует на меня как красная тряпка на быка. Я сплошной оголённый нерв. Одно слово, и вспыхну. Насколько меня хватит в этом замкнутом пространстве, одному богу известно.

Движение опять замирает. Ворон, пользуясь этим, оборачивается ко мне.

— Ириш, — его голос сладким сиропом льётся на моё израненное сердце. — Посмотри на меня, — просит тихо.

Как под гипнозом подчиняюсь и поворачиваюсь. В темноте наши глаза встречаются. Секунда, две, три… Я первой отвожу взгляд. Не могу выдержать его бешеную энергетику. Злость и агрессию ещё бы вывезла, но не вот это вот всё… мучительно-болезненное. Не нужно мне, у самой в избытке.

— Зачем ты Егору всё рассказал? — перевожу тему. — Неужели не понимаешь, что он не игрушка? Подросток. Возраст такой сложный…

— Я не рассказывал, — хмурится Ворон. — Он сам догадался, но я не ответил.

— Я ответила, — мечу в него испепеляющий взгляд через зеркало. — Скрывать было уже бессмысленно.

— Спасибо, — Ворон улыбается. Искренне. По-настоящему. А у меня в груди всё переворачивается, сердце делает кульбит и врезается в рёбра.

— За что? — непонимающе смотрю на него.

— За сына, — светится весь.

Закусываю губу, чтобы не улыбнуться в ответ. Истерично ищу в себе якоря, чтобы вернуться в предыдущую версию, но тщетно. Моя защита прорвана, и залатать её не так просто.

— Не втягивай его в свои дела, слышишь? — требую я, из последних сил сохраняя лицо. Это очень важно. Не дай бог Егор пойдёт по его стопам.

— Не переживай за это, — Ворон серьёзен. — Я не хочу, чтобы Егор повторял мою судьбу.

Верю ли я ему? Нет. Но и спорить и что-то доказывать нет никакого желания. Снова отворачиваюсь к окну и наслаждаюсь тишиной. Только в ней мне удаётся сохранять остатки самообладания.

— Для таких, как я, любовь — это скорее миф. Чем старше становишься, тем меньше веришь. К тридцати я нарастил броню и решил, что где-то там наверху, когда всем раздавали опции «любить кого-то» и «быть любимым для кого-то», мне выдали заряженный ствол и комплект боеприпасов. С тех пор я верил лишь в них.

Голос Ворона звучит тихо и ровно, но меня пробирает до мурашек. Он как будто чувствует это и продолжает.

— Но однажды юная ведьмочка в длинной пыльной юбке без спроса влетела в мою привычную реальность и всё в ней перевернула. Одного упрямого взгляда её болотных глаз оказалось достаточно, чтобы пробить броню, которую не пробивали даже проклятые пули, и сразить меня наповал. Одной улыбкой она доказала, как сильно я ошибался все эти годы.

Молча слушаю и, обхватив себя руками, сильнее стискиваю плечи. Мне нечего ответить, лишь нервно кусаю губы и глубоко дышу, стараясь успокоить бурю внутри себя, которую вызывает Ворон каждым сказанным словом.

— А я… Я не смог сберечь её. Я виноват. Моя ведьмочка ушла и забрала с собой моё сердце.

Его голос каким-то непостижимым образом задевает потаённые струны моей души. Внутри всё вибрирует, а сердце мучительно сжимается, не давая нормально вздохнуть.

— Я так и не смог ни разлюбить её, ни заменить кем-то другим…

— Какая хорошая сказка, — натянуто улыбаюсь, пряча боль глубоко внутри. — И конец у неё, наверное, должен быть счастливым, — пытаюсь язвить.

— Даже не сомневайся, — улыбается он. — Почему ты решила выйти замуж за Асада?

Пустил пыль в глаза, значит, чтобы теперь начать пытать? Хорошая попытка, но провальная. Не нужно копаться в прошлом и в моей жизни.

— Чем предыдущая версия тебя не устраивает? — усмехаюсь. — Любовь, все дела…

— Жестокая моя ведьмочка, — прищуривается Ворон. — Нравится делать мне больно?

Нет, не нравится. Потому что мне тоже больно в этот момент. Но я не готова в этом признаваться.

— Бей. Я открыт перед тобой. Всё стерплю.