Макс молчит. Стягивает толстовку, расстегивает ремень. Слышу шелест одежды за спиной, нервно сглатываю.

Самой от себя смешно. Волнуюсь, словно мы не спали никогда вместе и не занимались тем, от чего у меня теперь растет живот.

Разворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на его обнаженную грудь.

Не сразу собравшись, успеваю облапать ее всю глазами и даже увидеть красноречивый бугор в черных трусах.

— Ложись. — указываю пальцем на кровать.

Вместо этого, он шагает ко мне и тянет мою толстовку вверх. Брюки я снимаю сама и, кинувшись к стене, гашу свет.

Притворившись, что не слышу смеха Максима, залезаю к нему под одеяло.

Да, я смущаюсь и дико волнуюсь, потому что отвыкла уже. Потому что до недавнего времени была уверена, что больше никогда не прикоснусь к нему и не почувствую его губы на своих.

Я училась жить без него, и мне казалось, я справляюсь!.. Сейчас, глядя на него в темноте, я понимаю, что нет, мне это только казалось…

Повернувшись на бок, я смотрю в его лицо. Подставляю кожу теплому дыханию и тяну носом его запах.

Твою мать… Макс в моей постели!..

Не успеваю уложить эту мысль в своей голове, как оказываюсь перевернутой на спину. Низ живота тут же схватывает сладким спазмом.

Сцепившись взглядами, мы выдаем друг другу такие потоки эмоций, что мне становится трудно дышать. Пусть видит, пусть примет все, что я чувствовала, пока была без него. Открыто и честно говорю ему — мне было плохо!

Но и ему тоже. Даже темнота не скрывает тоску и вину на самом дне его глаз.

«Я же говорила» — посылаю ему мысленно «я же предупреждала!»

«Прости меня» — получаю в ответ.

— Поцелуй… — тянусь губами.

Максим целует. Так, как умеет только он. Ритмично толкаясь в меня языком, совсем скоро превращая эту ласку в откровенный секс.

— Тебе можно?

— Я… я не знаю…

— Блядь!..

Дергает лямки майки вниз, оголяя сразу обе груди. Сбито дыша, оглаживает их ладонями, нетерпеливо, жадно сминает.

— Ты охуенна… сука… взорвусь щас… — выталкивает с хрипом.

Я и вовсе немею. Никогда… еще ни разу, я не чувствовала его так остро. Мое тело воспламеняется и горит от каждого прикосновения. Между ног пульсирует, ноет и обильно течет.

В шоке от собственных ощущений, едва не начинаю рыдать.

А когда он, склонившись погружает в рот мой сосок, едва не скручиваюсь в спираль.

Это что?.. Гормоны? Или результат длительного воздержания?..

Меня рвет на части от желания, и я готова умолять, чтобы он взял меня.

— Господи… — стону, когда он, оттянув, с пошлым звуком выпускает сосок изо рта.

Бросив на меня полубезумный взгляд, ведет рукой ниже, вдоль ребер, нежно очерчивает живот и ныряет ладонью под резинку трусов.

— Ммм… — в унисон, вгрызаясь друг в друга.

Меня прошивает насквозь. Удар током, плавящий кости жар, сильнейший спазм между ног — и так с каждым касанием его пальцев.

Разум отключается, мною руководят голые инстинкты.

Еще… да… вот так…

— Я осторожно. — слышу откуда-то издалека.

А в следующее мгновение Макс начинает растягивать меня.

Проникает на несколько сантиметров, замирает. Плечи и руки мелко дрожат, на лбу испарина. В глазах ураган.

— Я люблю тебя… — хнычу, выгибаясь.

Двигается дальше и, не останавливаясь, задает неспешный темп.

— Люблю…люблю… — выдаю с каждым толчком.

Но на одном из них случается взрыв. Вонзив зубы в его ключицу, я с глухим стоном кончаю.

Макс идет следом, содрогается всем телом несколько раз подряд и падает рядом.

Глава 55

Максим

Бросив машину за оградой, шагаю к дому пешком. Двор освещен ярко, как положено, а вот окна большого жилища совсем не светятся. Складывается ощущение, что там никого нет, либо все уже спят.

Захожу внутрь, чтобы не раздавить, отодвигаю от себя ногой собаку мачехи и раздеваюсь. На ее оглушающий лай из гостиной выходит Агния.

Берет пса на руки, и тот сразу замолкает.

— Привет. — здороваюсь я.

— Здравствуй, Максим. — произносит ровно и уходит туда, откуда вышла.

Не понимаю, что отец в ней нашел. Колонка Алиса куда эмоциональнее и интереснее в общении, чем его жена. И Степан в точности такой же.

Иду через прихожую, миную овальный холл и неслышно поднимаюсь по лестнице на второй этаж.

Пусто, ничем не пахнет, где-то вдалеке играет классическая музыка. Вхожу в свою бывшую комнату, чтобы забрать оставшиеся здесь вещи. Ноутбук, айпад, жесткие диски и кое-какие документы.

Скидываю все это в спортивную сумку, футболки и треники туда же пихаю и вдруг слышу шаги в коридоре.

Блядь.

Дверь открывается, и в комнату заходит отец.

— Как вор, — говорит, подперев плечом дверной косяк, — тихо зашел, собрал вещи и вышел…

— Я бы зашел к тебе, — отбиваю грубовато.

— Хрен бы ты ко мне зашел.

Даже не думая спорить и доказывать что-то, пожимаю плечами и застегиваю молнию сумки.

— Завтра утром заявление напишу.

— Жить-то на что собираешься?

— Не пропаду, не переживай, — усмехаюсь я.

Перекидываю ремень сумки через голову и иду к двери. Однако отец не собирается меня выпускать. Толкнув в плечо, перегораживает выход.

— Что еще?! — спрашиваю дерзко, — ты все сказал!

— Не все! — рявкает, мгновенно покрываясь бордовыми пятнами, — ты же приползешь обратно через полгода!..

— Вот когда приползу, тогда и поговорим!..

— Что тебе надо, засранец?! — срывается на крик, заталкивая меня обратно в комнату. — Ни в чем отказа не знал! Машины, шмотки, деньги!..

— Да подавись ты ими!

— Бизнес готовый… Другие о таком только мечтают!..

— Мы нашли достойную замену, отец! — киваю на прошмыгнувшую, как мышка, мимо комнаты Агнию. — тебе не о чем переживать!..

— А ты?!.. — сипит от натуги, словно воздуха не хватает. — Я для кого все это делал?! Для тебя делал! Лучшего для тебя хотел!..

— Мне не надо…

— Мечтал, чтобы сын стал приемником, которым можно гордится! Чтобы можно было спокойно помереть, зная, что дело в надежных руках!

— Ты мечтал! — ору на него. — Ты! Не я, отец!..

Мне хочется биться головой о стену, трясти его до тех пор, пока он не поймет меня. В чем, сука, сложность?!

Ну, поставь ты себя на мое место!!!

— Да ты просто дурак еще! — брызжет слюной. — Ты жизни еще не нюхал!

Я заебался спорить. Хохотнув в его рожу, отталкиваю, намереваясь свалить, но в дверном проеме очень не кстати появляется дед.

Громко, видать, мы орали, если он притащился с первого этажа.

— Че орете, как резаные?

Отец со свистом выдыхает и принимается растирать лицо руками.

— Ничего, — отвечаю за нас обоих, — я уже ухожу.

— Куда?

— Домой!

— Ты