Хранитель кивнул.

– Если таков твой выбор. – Он вытянул руку, и по воздуху пронесся поток заморозившей меня силы. – Сим пред свидетелями объявляю, что бывший Зимний Принц Эш принял условия испытаний Хранителя, и наградой за их прохождение будет душа. – Он опустил руку, и я снова смог двигаться. – Твое первое испытание начнется, когда закатные лучи коснутся внешнего мира. До тех пор замок в вашем распоряжении. Когда время придет, я тебя найду.

И Хранитель исчез.

Грималкин зевнул, посмотрел на меня и устало сомкнул веки.

– Я должен проводить вас в ваши покои, – произнес он скучающим тоном, будто сама мысль о подобном его утомляла. – Что ж, следуйте за мной. И не отставайте. Будет крайне досадно, если вы вдруг заблудитесь.

Замок оказался пустынным и слабо освещенным: факелы и мерцавшие вдоль стен свечи едва справлялись со своей задачей. Кроме пляшущих огоньков внутри больше ничего не шевелилось: не шумели насекомые, обычно шастающие между древних плит, по коридору не сновала прислуга. Замок словно застыл во времени, походивший на собственное отражение в зеркале – безупречное, но безжизненное.

И он был бесконечным, как и простиравшаяся за окнами пустошь. Пока я следовал за Грималкиным по бесчисленным коридорам, меня терзало смутное ощущение, что я мог бы бродить по коридорам и покоям замка вечность напролет и все равно и не обошел бы его целиком.

Несмотря на это, гостевые спальни мы отыскали без труда – благодаря распахнутым дверям и треску каминов. Комнаты на удивление освещались прекрасно, столы ломились от еды и напитков, а заправленные чистым бельем кровати ожидали своего часа – хотя прислугу увидеть так нигде и не удалось. Пак и Ариэлла исчезли в своих спальнях, хотя в одних покоях, невероятно просторных, мы спокойно могли разместиться втроем, ничуть не потеснив другу друга. Меня немного беспокоила мысль о разделении в настолько огромном помещении. Однако Пак глянул в свою комнату, заметил заставленный яствами столик, бросил на прощание: «До скорого, ледышка» и умчался за порог, захлопнув за собой двери. Ариэлла одарила меня усталой улыбкой, отклонила предложение поужинать вместе и сказала, что хочет немного поспать. Грималкин, разумеется, и не подумав объяснять, куда направляется, засеменил дальше по коридору и растворился в тенях.

Честно говоря, я испытал облегчение. В голове роилось слишком много мыслей, и, возможно, остальные почувствовали, что мне необходимо побыть одному, переварить произошедшее и подготовиться к грядущему. А может, и они хотели отдохнуть от моей компании.

Я перекусил, побродил по комнате и, лишь бы убить время, даже взял с угловой полки несколько толстенных томов, предприняв попытку их почитать. Большинство было написано на странных, неизвестных мне древних языках; в каких-то страницы отчего-то пустовали, а в других обнаружились символы и руны, при взгляде на которые начинало выжигать глаза. Одна книга при прикосновении к ней жутко завыла, и я побыстрее оторвал от нее руку. Наконец среди множества непонятных и пугающих альманахов нашелся небольшой томик стихов смертного автора, Эдварда Эстлинга Каммингса[5], и я решил его полистать. Остановился на одной из любимых поэм: «Вся в зеленом любимая отправилась на прогулку»[6]. Я с тоской улыбался, проходя по знакомым строфам, и вспоминал обо всех наших с Ариэллой охотах и о том, к чему они привели.

Меня грызло чувство вины, хотя уже не такое острое, как прежде. И я наконец разобрался, как отношусь к Ариэлле и Меган. Я всегда буду любить Ариэллу, и во мне по-прежнему не умерла та часть, что скучала по прошлому, по тем дням, когда мы с Ари и Паком путешествовали вместе – до ее смерти, моей клятвы и до десятилетий дуэлей, сражений и кровопролития. Но те дни давно позади. И мне надоело жить прошлым. Если удастся выжить, у меня все-таки появится шанс на будущее.

Но уснуть у меня не получалось: разум обсасывал все детали сложившейся ситуации, подобно псу, глодающему кость, а тело из-за перевозбуждения не могло расслабиться. Я сидел у окна, спиной прислонившись к черной раме, смотрел на звезды и обломки пролетавших мимо камней, как вдруг скрипнула отворившаяся дверь и в комнате послышались шаги.

– Тебя не учили стучать? – просил я у Пака, не поворачивая головы. Он фыркнул.

– Здрасьте, меня зовут Робин Плутишка, мы не знакомы? – Он подошел, встал рядом, скрестив руки на груди, плечом уперся в раму и уставился на Край Мира. Всего через мгновение он покачал головой. – Знаешь, мы повидали кучу разных мест, и среди них встречались по-настоящему странные, но это получает награду как «Самый Диковинный Пейзаж из Возможных». Когда мы вернемся домой, нашим историям никто не поверит. – Он вздохнул и покосился на меня. – Ты уверен, что готов, ледышка? Понимаю, ты думаешь, что справишься с чем угодно, но тебе предстоит столкнуться с серьезными преградами. «Безумный Эш» звучит не так интересно, как «Не-трогайте-меня-или-я-вас-убью-Эш».

Я ухмыльнулся.

– Ты как-то слишком обеспокоен для заклятого врага.

– Пф, просто не хочется говорить Меган, что ты в погоне за душой превратился в овощ. Не представляю, как мне это потом расхлебывать.

Улыбнувшись, я снова уставился в окно. Вдалеке мне почудилось нечто похожее на проплывающую исполинскую манту, перебирающую плавниками.

– Не знаю, – признался я тихо, наблюдая за тем, как чудовище скрылось за астероидами. – Не знаю, готов ли. Теперь я делаю это не только ради Меган. – Я посмотрел на свои руки, покоящиеся на коленях. – Думаю… вот кем я должен стать… если ты понимаешь.

– Нет, ты просто чокнулся. – Я бросил на него раздраженный взгляд, и Пак ухмыльнулся, чтобы смягчить свои слова. Он поднял руки. – Но если ты так чувствуешь, то тебе же лучше. По крайней мере, ты знаешь, чего хочешь. Я лишь разведывал обстановку. – С хрипом от оттолкнулся от стены и перед уходом похлопал меня по плечу. – Удачи тебе, принц. Меня там уже зовут бутылка сливового вина и мягкая подушка. Если понадоблюсь, я буду у себя, надеюсь, впаду в кому.

– Пак, – окликнул я его уже у двери.

– Да? – Он повернулся, ухватившись за ручку.

– Если я… не вернусь…

Я ощутил его кивок.

– Я о ней позабочусь, – пообещал он тихо. – О них обеих. – И дверь за его спиной негромко щелкнула.

Мне так и не удалось заснуть. Я сидел у окна и смотрел на звезды, думал о Меган, об Ариэлле и о себе. Вспоминал светлые, ясные моменты с каждой из них… на случай, если больше их не увижу.