Шрифт:
Закладка:
«Активируй точку в мече Искры», — попросил я Первого.
Одновременно с этим даже сквозь звуки боя услышал знакомый крик, переходящий в шипение. Геллу ранили ядом. Эта мысль заставила меня собрать все силы. Я подтянул ноги, уперся правой в утоптанную пыль и…
Как же хорошо быть практически психом с расшатанными нервами и приступами ярости. При других обстоятельствах я бы не смог сбросить с себя птичку и одновременно двух зерглингов. А так вышло. Поднявшись я тут же использовал на Гелле ремонтную точку. Темное пятно, образовавшееся на правой части лица, исчезло. Суккуба вырвала оттуда арбалетный болт, продолжив уничтожать зерглингов. Я же старался двигаться, чтобы не прилетело в меня, а заодно искал оружие.
На меня мчал всадник, замахиваясь мечом. Правда он зачем-то стал замедляться. Боится не попасть по мне?
Первый использовал на нем огненный заряд, но пламя не убило противника. Лишь ослепило. Надо было пользоваться этим. Я рванул вперед.
Пять метров, три, два.
Скакуны-мутант встал на дыбы, отбрыкиваясь длинными, тонкими ногами. Я рванул вправо. Туда, где у противника была безоружная рука. Схватил всадника с обожженным лицом за плечи и с размаха выкинул из седла на пыль. Гад быстро оклемался. Даже меч не выронил, но я был чуть быстрее. Просто ударил его ногой в лицо. Тот каким-то чудом оставался в сознании. Хотя какие тут чудеса? Чудеса генной инженерии жрецов разве что. Мой противник явно один из сверхлюдей. Надо бить ещё.
Справа что-то грохнуло. Наверное, Хастл использовал один из своих артефактов.
Я ударил снова, но меня тут же сбил с ног скакун, да ещё и птичка прилетела. Спасают своего хозяина. А мне надо отступать, иначе втроем замордуют и не посмотрят, что я берсерк. Снял с пояса короткий меч, резанув птицу по длинной шее. Одновременно пятился назад, но противник в этот раз не стал драться до талого. Всадник вскочил на своего скакуна и рванул прочь.
Вражеская атака захлебнулась, а я осматривал итоги побоища.
Повезло, что в этом мире давно не было кавалерии. Жрецы сделали для своих подопечных скакунов, но тактика их применения пока не отработана. Догадались с них стрелять, однако до кавалерийских наскоков с пикой или рубки от плеча пока не дошли. Иначе нас бы уже перебили. Хотя и так потрепали нас знатно.
Минус все слуги.
Как потом я узнал, Ульма использовала на них свой голос и пустила в самоубийственную атаку. Это отчасти сработало.
Серьёзно был ранен один из райдхор Хастла, Игла получила болты в плечо и спину, мутант Пузо… С ним было покончено. Три птички и два зерглинга практически разорвали его тушу на части. Не имея брони он стал для них легкой добычей. Прочная шкура и высокая регенерация выручали его во время обстрела ядовитыми шипами, но против клешней, клювов да когтей естественной или скорее противоестественной защиты мутанта уже не хватило.
Искра уцелела. Ценой потраченного заряда в мече она порубила на части четверых зерглингов, троих птиц и одного скакуна с всадником в придачу. Вот уж кто отжег так отжег. Правда особой радости на ее лице я не заметил. Лишь сосредоточенно-обреченный гнев.
Загнанная дичь вырвалась из очередного капкана, но впереди их ещё полно, а охотничьи рожки уже звучат нескончаемым хором за горизонтом.
— Эй-эй! — зло окликнул нас Хастл. — Самоучка, лечи кого можешь и побежали.
Надо глянуть на будильник. Обновление лечебных точек через тридцать шесть минут. Вроде бы недолго, но по факту целая вечность. Рискнуть? Если потеряем слишком много народу, то в следующий раз можем просто не отбиться. Ладно. В этот раз помогу прихлебателю Хастла и Игле. Думаю, получив отпор, вражеская кавалерия возьмет перерыв.
Они потеряли раз, два…. Троих из восьми. Плюс некоторые ранены, как тот с обожженным лицом. Это должно показать им, что мы еще трудная мишень.
Сразу после лечения потрепанный отряд продолжил свой путь. Пыль липла к броне, перепачканной кровью. Крики тварей и гул из Ревущих Пустот сопровождали нас.
Доберемся ли мы до храма? Пустят ли нас? Выстоит ли твердыня плакальщиков перед армией ордена и жрецов? Все эти вопросы пока не имели смысла.
Я жив и поэтому иду вперед. Только это имеет значение. Иду и повторяю про себя старую песню:
'Сумрачный ветер рвется в небо
Сумрачный ветер будит костры
Воздух, до боли, пропитанный бредом,
Теснится в моей груди
Кто будет мертвым, кто будет первым?
Я или ты, или кто-то из них?
Солнце, оскалившись рубит по нервам
Вставай! Нам надо идти.
Левой! Левой! Четче шаг!
Сдохни! И пусть боги смеются
Где ты увидел дорогу назад?
Очнись! Нам уже не вернуться.
Левой! Левой! Жизнь дерьмо!
Так зачем за нее цепляться⁈
Выживут те, кому повезло.
А нам остается одно — не сдаваться'.
Глава 22
Человеческие пределы забавная штука. Когда кажется, что сил уже нет и по всем правилам ты должен сдохнуть, ноги продолжают двигаться. Голова пуста. Ни единой мысли и внутренний монолог скорбно молчит, а ноги продолжают шевелиться. В момент облегчения после использования лечебного заряда, я вспомнил как в детстве разрезал пополам ос и шершней. Части насекомых еще долго шевелились. Таким же я ощущал себя сейчас. Куском шевелящийся полудохоятины, уныло бредущей сквозь ночь и пыльную бурю. Хотя песок мне теперь не особо мешал. После боя против всадников я попросил Геллу забрать с одного из трупов и очистить средства защиты. Теперь у меня имелись очки из толстого стекла на веревочке, а лицо защищала бандана.
У пыльной бури были даже свои плюсы. Летучие твари действовали не так активно и перестали стрелять, хотя их вопли все ещё прорывались иногда сквозь рокочущий вой песчаного шторма.
На последнем участке маршрута мне пришлось постоянно делиться целебными точками с другими участниками отряда. Иначе не дошёл бы практически никто кроме меня, Геллы и, возможно, Рока с Хастлом. Даже обычно неутомимая Искра к концу путешествия начала спотыкаться.
Холмы, овраги, просеки, засыпанные пылью руины. Казалось, это место пытается извести в себе любую жизнь, но редкие деревья упрямо тянулись к небу, ловили жалкие отблески слабого солнца.
Так и мы брели вопреки губительной силе окружающей среды. И утром, когда буря стихла, мы увидели его.
Великий храм белой богини.
По словам
