также увидел новую опасность и приказал своим лучникам сместить цель, и теперь стрелы пронеслись через узкую щель между баржей и палубой оставшейся пиратской лодки.

Катон острожно схватился за ребра, оглядываясь. Пламя теперь распространялось по палубе первого нападавшего судна, и в воздухе клубился дым. Раздался крик команды на второй лодке, и весла упали в воду, гребцы удерживали их на месте, чтобы замедлить судно, пока вода стекала по лопастям. Лодка остановилась в пятнадцати футах от баржи, движение практически остановилось, пока гребцы полностью не поменяли курс. Выражения на лицах пиратов были мрачными, пока они смотрели на пламя на первой лодке.

— Трусы! — крикнул им Пелий, взмахнув мечом. — Придите и возьмите нас, собаки!

Но дух врага был сломлен, как понял Катон. Лодка неуклонно отплывала, пока не растворилась в тумане. Третье пиратское судно, атаковавшее нос корабля, теперь также отступало, палуба была усеяна телами и стонами, разносившимися далеко над водой. Катон направился к Хаграру.

— Мой повелитель, прикажите капитану продолжить путь. Прежде чем эти ублюдки опомнятся и не придут за нами вновь.

Хаграр крикнул капитану баржи. Последний кивнул и собрал несколько уцелевших членов экипажа, которые взялись за шесты, и вскоре баржа отошла от места засады. Вскоре все, что можно было увидеть от пиратов, было колеблющимся светом горящей лодки, сопровождаемым мучительными криками тех, кто пытался потушить пламя.

Катон прижался к краю грузового люка и сделал неглубокий вдох, чтобы удержать боль в ребрах на приемлемом уровне. Он смотрел через палубу, пока люди Хаграра ходили тел, разбросанных по палубе, наклоняясь, чтобы подобрать ценности или прикончить тех пиратов, которые были все еще живы: уколом клинка под подбородок и в череп. Некоторые из членов экипажа, не проводившие «уборку», стояли или сидели в оцепенении, наблюдая за бойней, в то время как другие оказывали помощь раненым, перевязывая порезы и колотые раны полосками ткани, оторванной от одежды убитых. Пелий приказал преторианцам начать перебрасывать мертвых через борт, пока он подлечивал собственных раненых. От падавших за борт трупов, последовала серия всплесков.

Аполлоний подошел и посмотрел на Катона с озабоченным выражением лица. — Трибун, позволь мне осмотреть тебя.

— Я полагаю, среди других твоих талантов оказалось и врачевание, — прорычал Катон.

— Что-то вроде того. Встань.

В его тоне чувстовался авторитет, и Катон решил не упрямиться. В конце концов, именно клинок Аполлония стал причиной смерти пиратского капитана, что привело к конечному истреблению его команды. Собравшись с силами, он поднялся на ноги, расстегнул пояс и приподнял край туники так, чтобы открыть ребра.

Аполлоний слегка присел, рассматривая широкую красную полосу, а затем взглянул на Катона. — Соберись, это будет больно.

Катон стиснул зубы и смотрел прямо перед собой, когда пальцы агента коснулись его бока, а затем надавили сильнее, прослеживая контуры его ребер. Жжение мучительно усиливалось, и у Катона болели челюсти, пока он пытался удержать их вместе. Наконец Аполлоний выпрямился и показал Катону, чтобы он опустил складки туники.

— Насколько я могу судить, ничего не сломано. В худшем случае у тебя сильный ушиб ребра. Но тебя ждут несколько дней боли, и тебе совсем невесело будет смеяться.

— Как раз и я не в том настроении, чтобы шутить, — Катон осторожно потянулся к своему поясу.

— Я бы не стал носить это какое-то время, — посоветовал Аполлоний, и Катон перекинул его через плечо с другой стороны тела.

— Как ты думаешь, эти пираты попытаются преследовать нас? — спросил агент.

— Я сомневаюсь в этом. Они потеряли слишком много людей и могут потерять одну из своих лодок. Осмелюсь сказать, что они вернутся в свое логово, чтобы зализать раны, и поклянутся более тщательно проверять свои цели, прежде чем нападать в следующий раз.

Аполлоний улыбнулся. — Мы устроили им неприятный сюрприз.

Катон какое-то время молча смотрел на него. — Ты хорошо сражался. Очевидно, что ты человек, с которым нужно считаться. Я бы дважды подумал, прежде чем связываться с тобой.

— Тогда молись, чтобы у тебя никогда не было причин для этого. Я посмотрю, что я могу сделать для раненых из команды и наших парфянских друзей.

Аполлоний пробрался на корму, туда, где один из матросов стоял, подперев бок, пытаясь одной рукой обвязать раненую руку повязкой. Катон задумчиво наблюдал за ним, гадая, каковы были бы его шансы, если бы у них когда-нибудь была причина для боя. Затем он увидел приближающегося к нему Хаграра. У придворного была повязана полоска ткани вокруг лба, и темное пятно уже просачивалось сквозь ткань на его виске. Он остановился перед Катоном и склонил голову.

— Я должен выразить свою благодарность вам и вашим людям, трибун. Если бы не вы, мы все были бы мертвы.

В ложной скромности не было смысла, поэтому Катон кивнул. — Римские солдаты упорно сражаются, мой повелитель. Вот почему их опасаются во всем известном мире.

Хаграр ненадолго подумал, прежде чем согласиться. — Верно сказано. Жаль, что ими так часто плохо командуют.

Катон начал было хихикать, затем болезненно поморщился.

— Вы ранены, трибун?

— Несколько синяков, вот и все, мой повелитель.

Он понял, что все еще держит меч, и что его люди все еще вооружены. Он перевернул оружие, схватил его за плоскость лезвия и протянул рукоять парфянскому дворянину. — Вы видимо захотите получить это обратно.

Хаграр на мгновение взглянул на меч, прежде чем покачал головой. — Вы и ваши люди можете оставить себе оружие. Я в долгу перед вами. При условии, что вы дадите мне слово, что не будете использовать их, пока я не дам команду.

— Вполне справедливо, — согласился Катон. Он поменял хватку обеими руками и позволил мечу опуститься лезвием вниз. — В конце концов, кто знает, какие дальнейшие опасности ждут нас впереди?

Хаграр пристально смотрел на него, ответив. — Хм, действительно кто?

Глава XVIII

Когда они достигли гребня хребта, выходящего на дорогу, ведущую непосредственно к мосту, Макрон остановился и осмотрел окрестности. Большинство людей, прикомандированных к инженерному отряду, были заняты забиванием свежих свай в русло реки недалеко вверх по реке. К столбам были прикреплены прочные экраны, похожие на наконечники стрел, и они были расположены в виде перекрывающегося шеврона, чтобы отводить бревна от моста к берегу, откуда их можно было вытащить. Еще больше легионеров было переброшено в фуражные отряды, вырубая сосны на склонах по обе стороны моста. Горстка солдат стояла на страже самого моста. Не было никаких следов ни фургонов из обозного поезда, ни сирийских ауксиллариев. Макрон наполовину надеялся, что Орфит, возможно, отказался от своего независимого наступления и вернулся к мосту, тем