Шрифт:
Закладка:
Оставшийся день провел, подчищая хвосты перед отбытием в Малайзию. Так-то я уже давно готов, но всегда останутся какие-нибудь мелочи, которыми можно заняться. Например, навестить Кавагути Тадахару, которого недавно излечила Мизуки. Узнать, как-что. Засветиться перед ним с новой фамилией, которая, к слову, его сильно впечатлила. Теперь обращения «парень» от него вряд ли дождешься. Побывать на одном из совещаний Шидотэмору. Правда, я заранее предупредил совет директоров о приезде и не уверен, что совещание так уж было нужно. Не удивлюсь, если они его чисто для меня устроили. Съездить к Шотгану, который постепенно восстанавливает свой клуб. Вот его отношение совершенно не изменилось. Может, пережитое вместе сыграло роль, а может, человек такой, но я, признаться, был рад этому.
В целом получилась этакая разрядка. И дела какие-никакие, и напряга нет. А вот следующий день обещал выдаться полной противоположностью.
— Приложи к стене руку, — произнесла Атарашики.
Вечером нас ждал ужин с императорской семьей, а с утра она решила сходить в Хранилище.
— И по какому принципу тут все работает? — спросил я, выполнив требуемое.
— Проверка крови, — ответила старуха.
Я даже успел удивиться, прежде чем моя рука стала проваливаться в стену. Выйдя с другой стороны, дождался появления Атарашики.
— Если проверяют кровь, то как я прошел? — поинтересовался я.
— Ты совсем дурак? — поднялись ее брови. — Или не знаешь, что камонтоку передается по крови? И как, по-твоему, дети получают козырь рода?
— Об этом я в курсе, — дернул я плечом. — Но мне-то его передали через ритуал.
— Синдзи, — прикрыла она глаза. — Тебе никто не передавал камонтоку. Точнее, это была не чистая передача способности. Ритуал изменил тебе кровь. Я была эталоном, ты стал копией. Не стопроцентной, конечно, но любой тест теперь покажет, что ты мой ближайший родственник. Внук или правнук примерно.
— Но… — У меня в голове не укладывалось данное заявление. — Это же не совсем кровь. Точнее…
— Я знаю, Синдзи, — произнесла она мягко. — Но ритуал очень древний, и тогда не знали таких терминов, как ДНК. Современные люди просто не плодят сущности. Всегда говорили «кровь», и что-то менять бессмысленно. К тому же кровь тоже меняется. Все, хватит объяснений, пошли дальше.
— Ты рассказывала про детей, у которых два камонтоку, — сдвинулся я с места. — Часом, не на основе подобного… естественного допущения построен ритуал?
— Возможно, — пожала она плечами. — Но я не советую пытаться привязать древний ритуал к современной науке. Скорее мозг сломаешь. Ты Аматэру по крови, просто прими это и выбрось из головы остальное.
Просто прими… да я… Черт. Придется просто принять, а то и правда мозг сломаю. Об этом, кстати, Ал’Вир и говорил. Я вольно или невольно пытаюсь все объяснить с научной точки зрения. Осознать, как такое вообще возможно. Потому ведьмаки в моем прежнем мире и становятся сильнее именно в бою. Когда мозги отключаются и ты просто действуешь. И у местных Патриархов, похоже, такая же проблема. Хотя тут, конечно, еще и другие причины в наличии. Например, бессмысленность прокачки. Зачем становиться сильнее, если твоя главная задача в другом. Да и в бой тебя не пустят. Плюс очень малое количество ведьмаков-Патриархов — то есть если в моем прежнем мире нас было полно и система обучения была давно выработана, то тут Патриархи работали в одиночку. Они даже посоветоваться с собратьями не могли. Со временем вполне может появиться какой-нибудь гений, который в одно рыло сумеет развиться до выдающихся результатов, но при засилье бахира Патриархов слишком мало, и когда там этот гений появится — неизвестно. В копилку этой теории можно отнести и Казуки. Парень действительно неслабо продвинулся в развитии, и если прежде я считал это заслугой возраста, то теперь даже не знаю. Правда, обучаю я его так же, как обучали меня… Блин, и это наверняка его тормозит, но другой системы обучения у меня нет, а сам я не какой-нибудь там гениальный учитель, который может подстраиваться под ситуацию и ученика.
Ладно, сейчас все равно бессмысленно думать о Казуки, скоро мы с ним на целый год расстанемся. Ну, может, и не на целый, но даже если получится возвращаться на некоторое время, побывки эти все равно не будут долгими. Похоже, и правда придется рискнуть и следовать советам Ал’Вира, ибо я не знаю, как обучать тому, что не попробовал на своей шкуре.
В Хранилище мы просидели с десяти утра до четырех дня. Даже обедали там, благо притащить с собой несколько больших коробок бенто было несложно. Рассказывала Атарашики обстоятельно и насколько возможно полно, из-за чего осталось еще множество предметов, о которых я так ничего и не услышал. Однако старуха пообещала, что мы еще наведаемся сюда до моего отъезда.
А вечером нас ждал банкет у императора, который устроили в замке Эдо, токийской резиденции правителя — хотя называть замком этот комплекс зданий, расположившийся на территории площадью более семи квадратных километров, как по мне, не совсем верно. Есть легенда, ставшая основой множества книг и фильмов, что во время Второй мировой замок Эдо днем и ночью защищали члены аж семи родов, специализирующихся на защите. Этакая интерпретация современных семи самураев. В тех же фильмах эта история выглядит весьма эпично, заставляя задуматься, как вообще город остался существовать при тех масштабных зарубах. В одном из фильмов от города и правда мало что осталось, лишь развалины со стоящим в центре неприступным и конечно же целым и невредимым замком. Ну и да, большая часть защитников, по законам жанра, отправились на тот свет.
Банкет проходил в Зале Тысячи Блюд — огромном помещении, оформленном в полутрадиционном-полуевропейском стиле. Много нефрита, золота и хрусталя. А еще высокородных, по-настоящему высокородных имперских аристократов. Одно из отличий кланов от имперцев — для первых, в большинстве своем, оказаться в одном помещении с императором большая редкость и честь, в то время как для имперцев в этом плане попроще.
Мононобэ, Отомо, Тайра, Фудзивара, даже фактически уничтоженные Минамото, все они были здесь. И это только особо значимые роды́.
— Они даже детей своих притащили, — произнес я негромко, заметив стайку пигалиц двенадцати-тринадцати лет.
— Это пассаж в мою сторону, — так же тихо ответила Атарашики. — Первую жену выбирает родня, но я не выберу для тебя подобную мелочь. Так-то это идеальный вариант, но я слишком