Когда я вытаскиваю свое измученное тело из школы, первое, что делаю – закуриваю. Сегодня я вообще не курил и ни на кого не наезжал. Это чертово чудо.

Останавливаюсь недалеко от входа, чтобы распробовать сигарету, оглядываюсь вокруг. Вижу улыбающихся людей, большие дорогие машины и Елену. Она злобно смотрит на меня из тачки. Она торчит здесь и прогуливает уроки?

Она и правда сошла с ума. В ответ смотрю на нее так же.

Только я хотел показать ей средний палец, как меня с силой толкнули. Резко оборачиваюсь, чтобы посмотреть на этого остолопа. Это бейсболист, с которым я недавно «пересекся». С улыбкой победителя он прыгает в кабриолет со шлюшкой-чирлидершей. Я уже упоминал о группах. Вот они во всей красе.

– Эй!

Львица зовет меня. Парень исчезает в визге шин. Поворачиваюсь. Вытаскиваю сигарету и подхожу к ней. Отбрасываю окурок и сажусь на пассажирское сиденье.

– Погнали!

– Попридержи коней – тут тебе не такси, – обрывает она.

Ты не ответила на мое последнее сообщение. Знаешь, ты не единственная девушка на этой чертовой планете, которой я пишу, стерва… Вот что я хотел бы ей ответить, но ничего не сказал. Все-таки она не виновата, что открыла рот.

Она смотрит на меня немного испуганно, словно ждет, что мой гнев выйдет наружу. Я тяжело вздыхаю, протягиваю руку и заставляю смотреть перед собой, медленно прижимая ладонь к ее щеке.

– Отстань! – хрипит она.

Через мгновение выезжаем на дорогу, сижу и смотрю в окно. На некоторое время воцаряется тишина. Я не сильно обращаю внимание на дорогу, замечаю разве что пробки, но их меньше, чем утром. Эта тишина очень кстати. Сегодняшний день взорвал мне мозг. Этот конкретный день в году бесит меня больше других, что роднит его с началом учебного года. Меня просто выворачивает от бешенства. Несмотря ни на что, сегодня я никого не избил. Но, возможно, завтра. Я рад, что наконец-то прошел этот проклятый день, еще один день моего существования.

– Натали, между прочим, в больнице. Из-за тебя, – резко прерывает мои мысли Елена. – Кажется, ты сделал ей больно сегодня утром… Я встретила ее в приемной. Ее ребенок…

Я осторожно поворачиваю к ней голову. Мне нужно быть настолько угрожающим, чтобы она перестала говорить. Меня беспокоят две вещи: что Елена делала в больнице вместо занятий и почему Солис ничего не сказала мне, если это моя вина?

Достаю из кармана мобильник и звоню Солис. Почему она рассказывает Елене такие вещи? То, что я кричу на нее, потому что она облажалась, это наша проблема.

– Тиг? – отвечает Солис.

– Ты где? – спрашиваю я напрямую.

– Э-э… Я…

– Ты еще в больнице? В какой?

Чувствую, как Елена застывает рядом со мной. Прижимаюсь к окну, чтобы хоть как-то дистанцироваться от нее, пока она остывает.

– Нет, все в порядке, меня скоро выпишут. Елена, стукачка, я ей сказала ничего не говорить. Это просто небольшие схватки, ничего серьезного…

Нечего больше сказать. Воцарилась тишина, и в машине, и в моем ухе. Неужели это все из-за меня? К горлу подступает комок. Пытаюсь убедить себя, что это случайность, но понимаю, что переборщил с ней утром. Закрываю глаза и тут же открываю. Ну вот. Слова пропали.

Не паникуй, ладно? Это не твоя вина, Тиг, поэтому успокойся. Вздыхаю и… слышу какой-то шорох, потом вдруг мужской голос кричит мне прямо в ухо.

– Тебе очень повезло, что с ними все в порядке, чертов придурок! Потому что в следующий раз, когда моя жена и дочь окажутся в опасности из-за тебя, я тебя прикончу!

Я моргаю, стиснув зубы.

– Лукас! Что ты делаешь? – восклицает Солис на заднем плане.

Значит, это ее муж. Отодвигаю мобильник от уха.

– Тиган? Тиган, не вешай трубку…

Вешаю трубку, и это последний раз, когда ты меня слышишь, Натали.

С яростью швыряю мобильник прямо перед собой, он разбивается о лобовое стекло и падает под ноги. Львица яростно взвывает и немного тормозит, но не останавливается и не заговаривает со мной. К счастью для нее, она, кажется, все понимает.

В салоне снова наступает тишина. Слышу, как пульс бьется в ушах – настолько сильно я зол – кровь закипает. Проходит время, и, прежде чем мои нервы получают малейшую возможность успокоиться, мы уже паркуемся у дома Хиллзов.

Выхожу до того, как Елена глушит двигатель. Воздух. Я уже рванул к калитке, чтобы уйти, но передо мной возникла Елена.

– Держи. К счастью, на нем ни царапины, – она сует мобильник мне в руку.

Пытаюсь идти вперед, но она хватает меня за руку и заставляет остановиться.

– Погоди! Куда ты собрался?

Отталкиваю ее, чтобы пройти, но эта сумасшедшая настаивает.

– Подожди, Тиган… Если ты не поладил с Натали, я… я не виновата, – сказала она более деликатным тоном.

Смотрю на нее и вовсе не хочу, чтобы она отпускала руку. В конце концов, она отвела глаза и выпалила:

– Не хочу, чтобы ты уходил. К тому же родители сегодня уходят с Чевом, так что…

Я смотрю вдаль. Дыши, парень. Успокойся. Вдыхаю и направляюсь к дому. Не знаю, зачем я ее слушаю. Она идет за мной, не говоря ни слова. Подхожу к двери, не успокаиваюсь. Едва сдерживаю подступивший к горлу комок. Еще чуть-чуть, и чертовы слезы вырвутся из глаз. Сердце болит. Не хочу думать об этом придурке, за которого вышла замуж Солис, ни о том, чтобы оставить ее в покое, чтобы она снова не оказалась в больнице из-за меня. У меня много дерьмовых мыслей, да. Я злюсь: я злюсь на нее, я злюсь на всю землю за мою дерьмовую жизнь, которую я проживаю. Злюсь на львицу за то, что испытываю к ней чувства, которые, как мне казалось, я никогда не испытаю. Неделя, правда, это не так уж и долго. Особенно для меня.

Толкаю входную дверь. Руки дрожат, иду прямо в кабинет отца, чтобы свернуть себе хороший косяк длиной с руку, прежде чем наброшусь на Елену, которая слишком пристает ко мне, учитывая мое состояние.

– Тиган? Это ты? Иди на кухню! – бросает мать, едва я делаю два шага.

Как в тумане, иду на ее голос, но потом передумываю. Не сейчас, черт возьми. Оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с львицей, которая, не обращая внимания на злобную рожу, которую я скорчил, толкает меня на кухню, и через секунду я оказываюсь перед улыбающимися парнишкой и матерью.

– С днем рождения, Тиган! – хором кричат они перед пирогом со свечами.

Мое дыхание становится отрывистым, лицо горит, внутри все клокочет, я вынужден сжимать кулаки, чтобы не разнести все в комнате. Солис им не сказала? Даже она уже много лет не поздравляет меня с днем рождения.

– Вечером мы уйдем, поэтому решили поздравить прямо сейчас. Надеюсь, тебе нравятся фруктовые пирожные? У нас кончился шоколад и… – начинает мать.