Когда Лео наконец сталкивается сКрузом, этопроисходит вместе, гдеон меньше всего ожидал встретить друга,– напристани.

Лео работает внантакетской гавани, гдешвартуются яхты: просто собирает мусор ибегает споручениями, хотя называется это по-другому. Унего есть гольф-кар ирация, онкатается отодного причала кдругому, доставляя лед изабирая отходы. Леонравится работа, хотя некоторые владельцы яхт испытывают его терпение. Ноон знает, чтоему повезло: яхты роскошные, люди приветливые иблагодарные (восновном); иЛео непросто проводит время насвежем воздухе, ноеще иу воды. Многие убилибы затакую работу.

Он только что загрузил четыре мешка смусором иодин состеклом напереработку (восновном бутылки из-под шампанского) всвой гольф-кар, когда замечает Круза– тотспускается сдвадцатиметровой яхты соткрытым мостиком подназванием «КуинБи».

Что?

УКруза подмышкой учебники: наверное, давал наяхте кому-то урок. Леоподумывает врубить задний ход насвоем гольф-каре, ноэто показалосьбы трусостью. Какбудто какая-то нездешняя сила толкает его вперед, онподъезжает кяхте иостанавливается возле Круза. Леонезнает, чтосказать.

Он сглатывает.

–Привет.

Круз секунду смотрит наЛео снепонятным выражением лица.

–Привет.

–Этоты сбил мою маму?– спрашивает Лео.– Потому что если ты, тодолжен признаться, чувак.

–Этонея,– отвечает Круз.– Янашел ее наземле. Можешь тысячу раз меня спросить, имой ответ неизменится, потому что это правда. Еслибы я сбил Виви, самбы тебе рассказал, несмогбы примириться ссобой, еслибы убил ее ипритворился, чтоэто был нея. Уменя есть принципы.

Лео знает, что«принципы»– этовторое имя Круза. Взрослые всегда используют это слово, когда говорят онем, потому что он умеет добиваться поставленных целей, потому что Круз всегда смотрит людям вглаза, потому что вшколе он был приветлив сдетьми, которые никому ненравились, потому что он никогда неругается иникогда нежалуется, потому что он прежде всего думает одругих, апотом уже– осебе. Иразве Лео незаразился этим отнего? Разве сам непытался тоже стать человеком принципов?

–Янемог удержать втайне даже то, чтомы украли уличный знак наХалберт-авеню,– напоминает Круз.

Лео прикусывает язык; он нехочет доставить Крузу удовольствие своей невольной улыбкой. Летом между седьмым ивосьмым классами они часто поночам убегали издома навелосипедах. Однажды разожгли костер вбамбуковом лесу, между домом Виви иМадакет-роуд, ижарили себе хот-доги. Имудалось неспалить весь лес только потому, чтоКруз догадался привезти ссобой воду. Оникупались голыми вбассейне какого-то дома наКлифф-роуд. Украли дорожный знак сХалберт, гдестояли самые дорогие дома наострове. Темлетом ребята часто встречали рассвет, апотом ехали домой испали додвух часовдня.

–Яслышал, чтоты проехал накрасный спревышением скорости подороге комне домой,– говорит Лео.– Думаю, тебя так расстроила фотография, которую всем отправил Бриджман, чтоты отвлекся исбил мою маму, атеперь выезжаешь насвоей так называемой принципиальности, итолько поэтому тебя еще неарестовали.

–Дапошел…– Крузостанавливает сам себя.

–Нудавай, скажи.

–Конечно, меня расстроила фотография. Яехал квам, чтобы поговорить стобой обэтом.

–Чувак, япросто хочу, чтобы ты признался, чтосбил ее. Онаумерла, ееуже невернуть, японимаю, нотебе нужно признаться. Этобыл несчастный случай; естественно, тынесобирался убивать мою мать, новсеравно ее сбил. Полиция видела, чтоты ехал неосторожно, Круз.

Круз делает шаг вперед, иего лицо оказывается прямо перед лицом Лео. Тотвидит капли пота унего наверхней губе, чувствует запах стирального порошка, которым пользуется Джо. Круз– еголучший друг вцелом мире. Онивместе снезапамятных времен. Вивикактолько их неназывала: ФрикиФрак, Траляля иТруляля, шерочка смашерочкой, двое изларца. Матьобожала Круза. Заботилась онем, какеслибы он был ее вторым сыном. Еслиона что-то готовила, Крузу всегда доставалась порция больше, чемЛео. Вивипокупала еду, которую он любил: манго, мороженое спеченьем, фисташки. Давала ему почитать книги. Ониоба любили «Нью-Йорк Таймс» ипереписывались поповоду отдельных статей. УКруза сВиви была «интеллектуальная связь», которой неимелось уВиви иЛео. Сынмогбы начать ревновать, ноэтого неслучилось. Онрадовался, чтодвое дорогих людей так хорошо ладят. Вивиговорила, чтоблагодаря Крузу вих семье был баланс– дведевочки идва мальчика. Ещеодин член семьи приносил вдом еще больше любви.

Атеперь любовь мертва.

–Если кто идолжен здесь что-то признать, ЛеоКуинборо, такэто ты.– Крузтычет ему вгрудь указательным пальцем.– Тебенужно взглянуть правде вглаза.

Сэтими словами он уходит прочь вдоль попристани, аЛео, который незнает, чтоему теперь делать илидумать, моргает, глядя нажаркое голубое небо, море наоттенок темнее ияхты, выстроившиеся упричала, похожие наочень-очень дорогие игрушки. Апотом унего начинает хрипеть рация– девяносто второму причалу понадобилсялед.

Лео приходит домой пораньше, сказав, чтоунего болит живот, ивидит, чтошеф нантакетской полиции ЭдКейпнэш стучит вдверь «МаниПит».

–Да?– говорит Лео, жалея, чтонеостался наработе ипришел раньше, чемего сестре пришлосьбы открыть дверь иразбираться сшефом. Носейчас четыре часа дня, онав«Ойстеркэтчере».

–Привет,– здоровается шеф, протягивая ему руку.– Высын миссисХоу?

–Лео,– представляется он.– ЛеоКуинборо.

–Лео,– повторяет шеф.– Тоесть«Лев».

–Меня назвали вчесть Льва Толстого,– поясняет Лео.– Писателя. Русского. Оннаписал «Войну имир».

Шеф кивает. Егонеособенно это интересует, никого это особенно неинтересует.

–Есть пара минут поболтать?

–Думаю, да,– отвечает Лео. Онтолкает дверь, пропуская вперед шефа, иони заходят вкухню. Тамсводчатый потолок иплита «ИлвМаджестик» цвета морской волны стакогоже оттенка вытяжкой. Вивиназывала эту плиту «ламбо», потому что она как«ламборгини» вмире кухонных плит. Кухня была первой комнатой, которую мать отремонтировала в«Мани Пит», но, стех пор какона умерла, тутникто неубирался, исейчас помещение нев лучшем виде. Настолешнице стоит блендер, наполовину полный фиолетовым смузи, вокруг которого уже кружат фруктовые мушки, всевокруг усеяно крошками исемечками отбейглов. Настоле умирают последние цветы, которые принесли соболезнующие; лепестки уже начали опадать, тычинки оставляют желтые пятна набелой поверхности стола.