с дьяволом и в ночных путешествиях на шабаш. Если на допросе она обнаруживает страх, то ясно, что виновна: совесть ее выдает. Если же она, уверенная в своей невиновности, держит себя спокойно, то нет сомнений, что она виновна, ибо, по мнению судей, ведьмам свойственно лгать с наглым спокойствием. Если она защищается и оправдывается против возводимых на нее обвинений, это тоже свидетельствует о ее виновности; если же в страхе и отчаянии от чудовищности возводимых на нее поклепов она падает духом и молчит, это уже прямое доказательство ее преступности… Если несчастная женщина на пытке от нестерпимых мук дико вращает глазами, для судей это значит, что она ищет глазами своего дьявола; если же она с неподвижными глазами застывает в напряженной позе, это значит, что она видит своего дьявола и смотрит на него. Если она находит в себе силу переносить ужасы пытки, это значит, что дьявол ее поддерживает и что ее необходимо терзать еще сильнее. Если она не выдерживает и под пыткой испускает дух, это значит, что дьявол ее умертвил, дабы она не сделала признаний и не открыла тайны».

А активный поборник гонений, светило германской юриспруденции протестант Бенедикт Карпцов, как бы подтверждая выводы Шпее, делает, например, такие заключения: «Поскольку из актов явствует, что дьявол так прихватил Маргариту Шпарвиц, что она, не пробыв и получаса растянутой на лестнице, с отчаянным криком испустила дух и свесила голову, откуда видно было, что дьявол умертвил ее изнутри ее тела, и так как нельзя не заключить, что с ней дело обстояло неладно, ибо она ничего не отвечала во время пытки, то ее мертвое тело, согласно справедливости, должно быть закопано живодерами между виселиц». Карпцов признавал, что пытками часто злоупотребляли, вырывая ложные признания. Тем не менее этот святоша, хваставший, что прочел Библию 53 раза от корки до корки, настаивал на применении пыток при допросе и даже способствовал усовершенствованию их методов. Вдобавок Карпцов разъяснял, что наказания заслуживают и те, кто только воображал, будто побывал на шабаше, поскольку это обличает преступное намерение вступить в связь с дьяволом. Самооговор под пыткой сам по себе становился преступлением.

Можно только поражаться силе духа некоторых подсудимых, подвергавшихся страшным мучениям. В Нор-длингене в 1591 г. одну девушку пытали 22 раза. В другом случае протокол зафиксировал, что пытку возобновляли 53 раза!

Сохранились «Наставления по допросу ведьм», которые служили в XVI и XVII вв. инструкцией для судей в германских княжествах и городах. Примером может служить инструкция, которая включена в состав Баденского судебного уложения 1588 г. Первоначально рекомендовалось добиться от подсудимой признания, что она слышала о ведовстве. Далее следует задать ей такие вопросы: «Не делала ли она сама каких-либо таких штучек, хотя бы самых пустячных, не лишала ли, например, коров молока, не напускала ли гусениц или тумана и тому подобное? У кого и при каких обстоятельствах удалось ей этому выучиться? С какого времени и как долго она этим занималась и к каким прибегает средствам? Как обстоит дело насчет союза с нечистым? Было ли тут простое общение, или оно скреплено клятвой? И как эта клятва звучала? Отреклась ли она от бога и в каких словах? В чьем присутствии и с какими церемониями, на каком месте, в какое время и с подписью или без оной? Получил ли от нее нечистый письменное обязательство? Писано оно кровью — чьей кровью — или чернилами? Когда он к ней явился? Пожелал ли он брака или простого распутства? Как он звался? Как он был одет и особенно какие у него были ноги? Не заметила ли она в нем каких-либо особых чертовских примет?» После этого следовал ряд вопросов, призванных выяснить самые малейшие детали «семейной жизни» с дьяволом. Далее шли вопросы о вреде, принесенном подсудимой: «Вредила ли она в силу своей клятвы людям и кому именно? Ядом? Прикосновением, заклятиями, мазями? Сколько она извела до смерти мужчин, женщин, детей? Сколько она лишь испортила? Сколько беременных женщин? Сколько скотины? Сколько напустила туманов и подобных вещей? Как, собственно, она это делала и что для этого пускала в ход?»

Другие вопросы делились на большие группы и касались способов полета на шабаш, присутствия там известных подсудимой людей, методов превращения ведьм в животных, церемоний на свадьбе с дьяволом, поедания малых детей, рецептов приготовления волшебной мази, добывания и подкидывания уродов в колыбели и многого другого, подобного уже перечисленному выше.

Этот подробнейший и детально разработанный вопросник, собственно, содержал уже и готовые ответы. Они могли расходиться лишь в частностях, которые просто относились к особенностям данного судебного казуса. Вместе с тем достигаемая степень единообразия в ответах считалась окончательным подтверждением, что исторгнутые пыткой показания полностью соответствовали истине. Судьи сознательно добивались этой «согласованности» в показаниях обвиняемых, отлично понимая, насколько она важна для доказательной силы признаний. О единообразии показаний как дополнительном свидетельстве их правдивости много писали главные авторитеты в области демонологии. То, что выходило за рамки такой «согласованности», выдавалось за следствие хитрости дьявола.

Зловещими нелепостями буквально пестрят протоколы ведовских процессов. Одну женщину обвинили в убийстве с помощью колдовства некоего Гейнца Фогеля, признали виновной и сожгли, хотя этот Фогель фигурировал как свидетель на суде!

Легкая доказуемость нелепости многих обвинений нисколько не облегчала положения подсудимых. В середине XVII в. в Англии священника Джона Лауеса, пытая бессонницей, довели до признания, что он колдовством сумел вызвать при спокойном море кораблекрушение близ Хариджа. Лауеса приговорили к смерти, не поинтересовавшись, было ли в указанное время кораблекрушение. В одном австрийском городе сожгли двух женщин за то, что «они много бродили по лесам в поисках кореньев»[247]. В Национальной библиотеке в Париже хранится «собственноручное» письмо дьявола Асмодея аббату Грандье, против которого в 1635 г. было возбуждено дело, приведшее обвиняемого на костер. На этом процессе была предъявлена «печать дьявола» в оригинале, а также заверенная официальная выписка из «адских архивов»[248]. Известный гонитель ведовства де Ланкр приводит такой случай: один житель заподозрил свою служанку в полетах на шабаш. Чтобы уличить «ведьму», он привязал ее за ногу к стулу возле камина как раз в ночь, когда должен был происходить шабаш, и решил не смыкать глаз. Как только служанка пыталась заснуть, хозяин ее сразу же будил. Тем не менее, добавлял де Ланкр, дьявол восторжествовал, так как служанка все-таки побывала на бесовском сборище, призналась в этом и рассказала множество подробностей, подтверждая их еще другими показаниями…

Считали ли палачи свои жертвы действительно виновными в инкриминируемых им преступлениях? Во всяком случае далеко