Шрифт:
Закладка:
Здесь чудесно.
Её глаза расширились при виде полуголого Кийо в дверях между крыльцом и гостиной. Её взгляд, будто обладая своей волей, опустился по его подтянутым мышцам груди и плотным мышцам живота. Шрам на животе, оставленный явно серебром, вызвал любопытство. Она хотела спросить о нём, но подумала, что он раскрыл достаточно о себе для одного дня.
— Ну? Нужно идти. Солнце почти село.
— Прости. — Она покраснела от его чуть нетерпеливого тона. — Просто не ожидала, что ты выйдешь только в спортивных штанах, выглядя как японский Адонис.
Кийо покачал головой от её бреда, но она заметила тень улыбки, пока он шёл в дом. Она прошла внутрь, и он бросил через плечо:
— Чем меньше на мне одежды, тем меньше снимать перед превращением.
В этом был смысл. Ниам сглотнула, глядя на его сильную спину и идеальную мускулистую попу, подчёркнутую черными спортивными штанами. Ей вдруг стало очень жарко.
— Вижу, ты одета для бега. — Он взглянул на неё, открывая дверь и указывая идти вперёд.
Ниам взглянула на кроссовки, штаны для йоги и спортивный лифчик, которые она призвала магией. Может, она всё восприняла буквально. Она заметила, что Кийо не реагировал на её обнажённый живот так, как она на его почти наготу. Гордость оказалась задета, и Ниам пожала плечами, намеренно задевая грудью его грудь, пока протискивалась мимо.
— Я хотела бежать голой, но не быть при этом полностью голой. — Она оба раза подчеркнула слово «голая». Затем услышала гул в его груди и улыбнулась, шагая по крыльцу, покачивая бёдрами. Ниам ощущала, как его взгляд обжигал попку.
Хорошо.
Не честно, что только она кипела от возбуждения.
Свет на крыльце лился на ступеньки. Ниам подошла и заметила то, что упустила в свете дня. Она опустилась на вершину лестничного пролёта, смотря на существо, вырезанное на столбиках перил. Оно было похоже на человека, но с панцирем на спине и вмятиной, похожей на миску, на голове.
— Что это такое?
Дым и жар её спутника-оборотня окутали, он опустился на корточки рядом с ней.
— Это, — от его низкого голоса жар покалывал в неприличных местах, — пара капп. Они, по легендам, живут в воде и рядом с реками и прудами.
Она повернула голову, чтобы поймать его взгляд, его рот оказался мучительно близко.
У него были восхитительные губы с сильно выраженным изгибом.
— Не самые приятные на вид, — хрипло сказала она.
Кийо тоже посмотрел на её губы.
— Точно, — отозвался хрипло он. — Говорят, они появлялись из воды и творили странности с людьми и скотом.
Это беспокоило.
— Зачем кому-то вырезать капп в домике на пруде.
— Потому что это дом оборотня, который сдаёт его другим оборотням. Он не хочет, чтобы люди или кто-то из деревень подходил близко к дому. Если они увидят капп, примут это за знак, что лучше держаться подальше.
— Ох.
Они смотрели в глаза друг друга, жар между ними нарастал, словно пар, поднимающийся над горячей водой в ванной.
— Пора идти. — Кийо резко встал, и Ниам пришлось отклониться на пятки.
Новое разочарование наполнило грудь, пока Ниам спускалась за ним по лестнице и прошла в лес. Солнце ещё садилось, бросая сквозь ветви яркие лучи красного, оранжевого и жёлтого света.
— Свет сквозь деревья — так красиво, — негромко заметила Ниам, ощущая удовлетворение, какое давно не испытывала.
— Комореби, — Кийо оглянулся на неё.
— Что это значит?
— Это японское слово для «красивого леса с солнцем, падающим сквозь листья деревьев».
Ниам была удивлена.
— Это слово всё это означает?
— Комореби, — повторил он. — У нас есть несколько слов и коротких фраз, которые выражают чувство или миг времени, которые не перевести дословно на английский.
— Японский красивый, — сказала Ниам, ощущая красоту так глубоко, что сердце болело.
Почувствовав её искренность, Кийо смягчился и замедлился, чтобы она смогла его догнать.
— У тебя есть такое любимое слово? — спросила она, её интересовало… всё в нём.
— Мне нравится комореби, — признал он. — Я думаю о нём во время каждого заката в лесу перед полной луной. — Он нахмурился. — Маме нравилось «Таканэ но хана». Дословно это переводится как «цветок на вершине», но значение фразы — «нечто недосягаемое».
Ниам ощутила волну сочувствия.
— Твой отец?
Кийо кивнул, глядя на землю.
— Она любила его, даже когда он бросил нас. Она любила его до последнего вдоха. Он был её икигаи. — Его тон изменился, стал легче. — Икигаи — это смысл жизни. То, что заставляет подниматься по утрам. Это соединение четырёх стихий — страсть, призвание, профессия и миссия. В случае мамы, последние три стихии не играли роли. Это была её страсть. Тот, кого она любила. — Он помрачнел. — Ни один человек не должен быть чьим-то смыслом жизни.
Это звучало как предупреждение, он снова пытался оттолкнуть её. Но Ниам не поддалась. Они зашли слишком далеко. Она не даст ему испортить настроение. Они шли в тишине, но она не хмурилась и не поддавалась напряжению между ними. Она пришла насладиться бегом.
Вскоре свет между деревьев был уже не солнцем, а луной. Кийо издал неуправляемое рычание, звучащее из нутра. Он остановился и повернулся к ней, лицо было напряжённым от смеси наслаждения и боли.
Пульс Ниам участился, между ногами бился жар. Ноздри Кийо раздулись, словно он ощутил её возбуждение.
— Превращение близко, — предупредил он, зацепив пальцами пояс штанов.
Она хотела посмотреть на своего защитника-волка, но уважала его, отвернулась и старалась не давать воображению разыграться, когда услышала, как ткань штанов спускается по его ногам. Ох, его чудесная задница снова была на виду, и Ниам всё отдала бы, чтобы ещё посмотреть. Она прикусила губу, борясь с глупым смехом. Но веселье утихло, когда она услышала, как Кийо упал на землю за ней и издал протяжный стон… наслаждения? По коже побежали мурашки, и Ниам развернулась, не думая, чтобы увидеть превращение. В последний раз она была занята видением и не рассмотрела его в облике волка. Кийо стоял на четвереньках, запрокинув голову, и издал вой, где смешались человек и зверь. Волоски на теле Ниам встали дыбом. Пульс гремел.
Энергия вокруг усилилась и пульсировала, задевая её. Ниам ощущала его удовольствие и лёгкое жжение боли, которое не отвлекало от приятных изменений.
А потом его когти вырвались, и она испуганно отпрянула.
Большие сияющие чёрные когти были смертельно опасными. Раздался треск, его челюсть удлинилась, и он невнятно зарычал, острые зубы наполнили его пасть, два огромных клыка стало видно. Его рука
