не было никакого желания.

Уселась в кресло, сделал из чашки небольшой глоток. Пыль уже не бросалась в глаза, все вещи лежали на своих местах, однако квартира ощущалась ужасно неуютной. Слишком маленькая, слишком пустая.

Что ж.

Какое дело мы, женщины, любим больше всего? Правильно – загоняться по любому делу. Этим я сейчас, пожалуй, и займусь.

Всеволод, конечно, тот еще враль, но чем именно он передо мной провинился? Тем, что развлекался в свое удовольствие, пока Вадим пытался совладать с чурой и перегрызть мне горло? Что все его чипы и датчики в момент прямой угрозы оказались бесполезными? Что, если бы не серебристый мишка, мое тело уже лежало бы на рабочем столе патологоанатома?

Да. Именно этим. А еще тем, что заставил поверить: рядом с ним мне нечего бояться, а потом оказался далеко, когда я осталась один на один со страшным белым волком.

Остатки алкоголя мягко скользнули в горло, а на сердце вдруг опустился гадкий тяжелый камень. Вот такая я малодушная эгоистка. Вместо того, чтобы объясниться, наорала на любимого мужчину, уехала от него на другой конец города, а теперь сижу в темноте, жалею себя и пью из кружки дешевый вонючий коньяк.

А Самойлов молодец. Отлично подгадал момент для своей авантюры. Если бы его волки схватили меня в обычный день на обычной улице, пускать в ход призрачного медведя, возможно, и не пришлось. А во время фестиваля со мной не было ничего, что могло бы привлечь внимание моего чудо-оборотня. Кольцо лежало дома, телефон – в сумке, серьги – тоже, ведь для полноты образа я заменила их на другие, стилизованные украшения.

Напрягает, что об этом откуда-то знал и Вадим. Он, конечно, понимал - украсть человека среди веселящейся толпы легче, чем в любом другом месте, однако, не мог не подумать о том, что вместе с бессознательным телом подчиненные наверняка принесут в гостиницу «жучка». Учитывая тесную связь Самойлова с электронными системами безопасности, это было бы первым, на что он обратил внимание. Получается, «приглашая» меня в гости, альфа оказался уверен, что следилок нет. Возможно, его волки просто меня обыскали (при мысли об этом я скривилась от отвращения) или же Вадим нарочно приказал им дождаться начала экскурсии, потому как знал – в будке я буду не только одна, но и без каких-либо отслеживающих устройств.

В комнате неожиданно стало душно. Я подошла к окну, намереваясь открыть форточку. Взгляд рассеянно скользнул через стекло во двор, и сердце пропустило удар.

На скамейке возле моего подъезда сидел Всеволод. Его плечи были ссутулены, а в руках он сжимал мобильный телефон.

Вернулась в прихожую, вынула из сумки собственный смартфон.

Шесть пропущенных вызовов. И ни одного из них я не слышала. Собственно, это не удивительно – звук гаджета я отключила еще сегодня утром.

Вернулась к окну, осторожно выглянула на улицу. Репьевский смотрел застывшим взглядом прямо перед собой, не делая ни одной попытки сдвинуться с места.

И правильно. Наверняка понимает, что конкретно сейчас он сможет попасть в мою квартиру, лишь сломав дверь, ибо сама я ему не открою.

Настроение медленно поползло вверх. Что ж, пока Сева караулит подъезд, непрошенных гостей точно можно не бояться.

Я снова уселась в кресло. Итак, продолжаем загоняться.

На самом деле, мое похищение было сыграно, как по нотам. Воры заранее знали, где и в какое время я окажусь одна. Об этом говорит уже то, что отравленный калач, отправивший меня в забытье, находился в будке Игоря Баринова до того, как в ней появилась я. Думать о том, что булку отравил сам Игорь, не хотелось. На протяжении всего фестиваля парень находился у всех на виду – то и дело курсировал от локации к локации, а его дощатый закуток все это время оставался открытым. Замка на будке не имелось, да он там был и не нужен. Во-первых, предполагалось, что Игорь от своей панели управления далеко не уйдет, а во-вторых, о том, где именно эта панель находится, знали только организаторы фестиваля. Коим господин волк никак не является.

Меня снова бросило в жар. Мучительно захотелось выпить снова.

Наливая коньяк в третий раз, искренне удивилась двум вещам: а) несмотря на дозу выпитого спиртного, я совершенно не чувствовала опьянения, б) Репьевский продолжал сидеть у подъезда и пугать своим суровым видом местных алкоголиков. Последнее я обнаружила, бросив очередной взгляд в окно.

Пить коньяк почему-то расхотелось, зато на смену жажде пришел голод.

Быстрая ревизия кухонных шкафов показала, что это дело также поправимое. А потому через несколько минут в кастрюльке на плите булькали макароны, на столе стояла открытая банка тушенки, а в заварочном чайнике настаивались остатки травяного сбора.

Выходит, Репьевский действительно не мог мне помочь. Слишком уж удачно был подобран момент похищения. Похоже, среди организаторов фестиваля затесалась крыса, которая благоволит Вадиму Самойлову и отчего-то совсем не уважает меня. Или Репьевского. Или всех вместе.

Подошла к подоконнику. Сева сидел в той же позе на том же месте. Вздохнула и потянулась за мобильным телефоном.

Всеволод ответил на вызов после первого же гудка.

- Ты собираешься ночевать у моего подъезда? – поинтересовалась я, по-прежнему глядя на него из окна.

- Если потребуется, - ответил он.

- Зачем?

- Мне нужно с тобой поговорить. Лично, не по телефону. Есть подозрение, что в квартиру меня не пустят, поэтому придется ждать здесь.

- На улице, наверное, холодно.

- Пока не очень. Но ночью, скорее всего, будет свежо. Не лето, чай.

Я вздохнула.

- Ехал бы ты домой, Репьевский. Там тепло.

- Тепло у тебя под боком. Раз уж ты сейчас находишься не у меня дома, не все ли равно где мерзнуть?

Покачала головой. Мне без его медвежьих объятий тоже было зябко.

- У меня сварились макароны, - сказала ему. – И есть горячий чай. Приходи, угощу.

Он поднял голову, посмотрел на мое освещенное окно. Потом улыбнулся и скрылся в подъезде.

Я положила телефон на стол и пошла в прихожую – ждать, когда услышу за дверью его шаги.

Они раздались всего через пару минут. Телепортировался он что ли?

Репьевский осторожно вошел, замер на пороге. Выглядел он забавно - настолько, насколько может быть забавным большой сильный мужчина, теряющийся в догадках, выгонит его взашей маленькая хрупкая девушка или нет.

- Проходи в кухню, - сказала я. – А то макароны остынут.

Шаг в сторону, и на моем локте сомкнулись сильные горячие пальцы. Еще