Одна мысль повторяется в моей голове. Одно обещание, одна цель:

Я убью этого человека.

За то, что прикасался к ней. За то, что напугал ее. За то, что направил на нее оружие.

Он не выберется из этой комнаты живым.

— Убери от нее пистолет, — рычу я, измеряя расстояние от меня до него, рассчитывая секунды, которые потребуются, чтобы до него допрыгнуть.

Глаза Элли широко раскрыты от ужаса, ее лицо побелело.

— Что бы ты ни думал, — шипит он мне, — каким бы быстрым ты ни был, я обещаю, что пуля быстрее. Она проделает дыру в ее голове, прежде чем ты хотя бы прикоснешься ко мне.

Он подчеркивает свои слова, поднося пистолет ближе к виску Элли, прижимая его к ее коже.

— Закрой дверь.

Я скриплю зубами и закрываю чертову дверь. Потому что я не могу добраться до нее.

Пока не могу.

Он поднимает Элли за руку, приставляет пистолет ей между лопаток и отступает, держа ее перед собой, как щит.

Она качает головой, плача.

— Почему ты не ушел, Логан? Ты был бы в безопасности.

— Я никогда не оставлю тебя, — клянусь я ей. — Никогда.

— Очень мило. — Он сплевывает. Он велит мне сесть в кресло рядом с камином, заложить руки за спину. Я слышу шорох пластика, прежде чем он говорит Элли: — Свяжи его. Крепче, или я пристрелю вас обоих.

Я чувствую ее руки на своих запястьях, закрепляющие… пластиковые жгуты.

Чертовы пластиковые жгуты. Почти невозможно растянуть или сломать, и не важно, сколько адреналина и ярости проходит сейчас через мои вены.

Он рывком поднимает Элли и толкает ее к столу, где лежит телефон. Теперь они оба передо мной — и так лучше. Если я смогу их видеть, мне будет легче сделать свой ход, когда представится возможность.

— Вокруг комнаты твоей сестры слишком много охранников. Позвони ей — скажи, чтобы она пришла сюда. Сейчас же.

— И что именно ты собираешься делать? — спрашиваю я, желая отвлечь его внимание на себя. — Ты думаешь, они вот так позволят тебе уйти с герцогиней?

— Им бы лучше позволить. Если нет, я сделаю два выстрела ей в живот. Может, это и не убьет ее, но прикончит паразитов, которых она носит.

— Ты и близко не подойдешь к моей сестре, больной ублюдок, — шипит Элли.

Он замахивается, чтобы ударить ее наотмашь, но Элли поднимает предплечье, блокируя удар, как я учил ее много лет назад.

Моя девочка.

Он хватает ее за волосы, поворачивая шею, чтобы она смотрела на него.

— Звони ей!

— Нет! — кричит Элли, даже когда из ее глаза вытекает слеза.

Я вырву ему голову, клянусь богом.

Но потом он вдруг становится спокойным. Задумчивым. Он отпускает волосы Элли, поднимает руку и направляет пистолет мне в голову.

— Звони ей, или я размажу его мозги по стене. Он мне не нужен, у меня есть ты.

Из горла Элли вырывается сдавленный всхлип, а затем еще больше слез.

— Нет…

— У тебя десять секунд. Я считаю.

— Логан… — шепчет Элли. Это мучительно. Потому что она не может позвонить.

Мы оба это знаем.

— Послушай меня, Элли. Все в порядке. Все в порядке, любимая.

Она качает головой, всхлипывая.

— Что мне делать?

Я смотрю в ее прекрасные голубые глаза и мысленно обнимаю ее, успокаиваю, даю ей свою силу.

— Ты знаешь, чего я хочу, ты знаешь, что нужно сделать.

Мой взгляд скользит по ее прекрасному лицу, запоминая каждую клеточку и черту.

— Я люблю тебя, Элли, — выдыхаю я. — Я должен был сказать тебе это раньше, я знаю. Эти последние недели были лучшими в моей жизни. Больше, чем я мечтал, а я так часто мечтал о тебе. Спасибо тебе, моя милая девочка, за то, что ты так сильно любишь.

Ее хорошенькое личико морщится.

— Я люблю тебя, Логан. Пожалуйста, не оставляй меня… пожалуйста…

— Ш-ш-ш… все в порядке. Все будет хорошо, я клянусь, Элли. Я тебе обещаю.

И я действительно верю в это. Потому что Бог должен существовать — такая женщина, как Элли Хэммонд, не рождается случайно. Моя девочка была сделана по особой модели. И если бог есть, он позаботится о ней, защитит ее.

Я не могу вынести мысль, что это буду не я. Я хочу быть тем мужчиной, который хранит и оберегает ее. Но даже если я не удостоюсь этой чести, когда все закончится… она выйдет отсюда невредимой.

Я верю в это всем своим сердцем — тем, что все время принадлежало ей одной.

Она тянется ко мне.

— Логан.

— А теперь закрой глаза. Закрой глаза, Элли, и знай, что я люблю тебя.

Она не закрывает глаза. Она падает на пол, рыдая.

Затем, мгновение спустя, она бросается на меня. Накрывает мое тело своим, обхватывает руками кресло и обнимает меня.

— Элли, остановись! — Кровь стынет от ужаса в моих жилах, ведь он может застрелить ее.

Но он не стреляет. И она не останавливается. По крайней мере до тех пор, пока не вкладывает холодный, стальной нож, который я привязал к ее лодыжке много лет назад, в мою руку, за стулом — там, где ублюдок не может этого заметить. Когда она смотрит мне в лицо, ее зрачки сужаются и фокусируются; теперь она спокойна, почти невозмутима.