Турок тоже поднялся, через силу улыбнулся:

— А что вы? Пока идет война, мы не можем выйти в море. Как подданным русского царя, вам сейчас не дадут покинуть страну... Я постараюсь, чтобы вас не арестовали, а взяли под наблюдение и разрешили работать у меня в деревне.

Дата так глянул на Хасана, будто хотел просверлить его глазами, и зло ответил:

— Не хватало только, чтобы я босиком выводил твоих быков в поле!

Турок постарался успокоить разъяренного Дата:

— Это... я так думал. Может быть, так будет лучше, подумал я. А вообще, как сами пожелаете, так и поступим. Поговорим, обсудим все. Я же вас, выучеников своих, не оставлю в беде.

Дата облокотился на мачтовый канат, нервно постукивая пальцами по борту.

— Мы будем жить на шхуне, как обычно. Не даете работы, не пускаете в море, ладно! Тогда содержите нас, кормите, обеспечьте всем необходимым, — потребовал Дата.

— Разве я не даю вам работать? Я постараюсь умолить начальников, чтобы нам разрешили выходить в море... Но что делать, если откажут?

На пристани появился Антон. За спиной у него болталась сумка. Он быстро взбежал по трапу.

Антон выглядел усталым и обеспокоенным. С Кара-Хасаном поздоровался холодно.

— Слава аллаху, вижу тебя здоровым. Хорошо, что вернулся ко времени, — сказал рулевому хозяин, не испытывая, впрочем, никакой радости от встречи. Дата вспыльчивей и горячей, чем Антон, но и доверчивей. Его Хасану было бы легче убедить в своих добрых намерениях. Антон же сразу поймет, что Хасан и не собирается возвращаться в Россию.

— Я постараюсь, поручусь за вас, но что получится... Не знаю, клянусь аллахом. — Хасан настороженно поглядывал в сторону Антона, но тот спокойно раскуривал свою трубочку.

Дата не удовлетворили неопределенные обещания Хасана, и он угрожающе двинулся в сторону турка, желая, видимо, добиться от него более четких ответов. Антон, понимая, чем все это может кончиться, поспешил вмешаться:

— Мы очень надеемся на вас, эфенди, очень.

Дата удивленно взглянул на Антона, хотел возразить, но, заметив, что тот делает ему какие-то знаки, понял, что нужно смолчать.

Хасан оживился. Он был доволен собой, видя, что даже Антон не заподозрил ничего недоброго.

— Сейчас же схожу в полицию, выясню все и сообщу вам... — Он подошел к трапу.

— Не торопись и не беспокойся, делай, как лучше! Я пойду в баню и раньше, чем к ужину, не вернусь! — крикнул ему вдогонку шкипер и посмотрел на Антона. В глазах у Дата светилась хитринка.

Они без слов направились к каюте.

Дата с удовольствием потирал руки и наблюдал, как за бортом неожиданно стали вскидываться волны. С утра никто не ожидал перемены погоды. Хотя до полудня с запада дул ветер, на небе не было видно ни облачка. Пополудни с севера донесся зловещий гул. Море потемнело. Поверхность его взметнулась, будто откуда-то издалека на нее дунул сказочный великан. Волны вздымались все выше, сильный порыв ветра поднял на берегу столб пыли. Волны подступили к низкой дамбе.

Ослепительно сверкнула молния, будто отяжелевшее от туч небо рассекло шашкой. Грянул гром, полил проливной дождь.

По трапу «Чайки» поднимался Хасан.

Он остановился на палубе. Сперва молча посмотрел на Дата, потом пристально оглядел остальных. Полные надежды глаза моряков устремились на него. Все были взвинчены.

— С какой вестью, эфенди? — спросил Дата и переглянулся с Антоном.

Хасан перехватил тревожный взгляд. С ответом не торопился.

Титико зашел Хасану за спину. Хозяин немного побледнел.

— С хорошей вестью, мальчики, с хорошей! — дрогнувшим голосом сказал Хасан и натянуто улыбнулся. Было ясно, что он говорит неправду.

Дико завыл ветер. Черные, как смола, тучи обрушивались дождем.

— Пойдемте в каюту, эфенди. Видите, какое небо! — Дата остановился в дверях каюты, пропуская хозяина вперед. Кара-Хасан секунду стоял в нерешительности, потом зашел в каюту.

— Скажи нам правду, эфенди. Что нас ждет? — спросил Дата, когда Хасан уселся на койку, бросив мокрую феску на стол. Он испытующе смотрел на хозяина.

Хасан понял, что ему не доверяют, смутился.

— Я хотел вас успокоить. Не так все хорошо, мальчики. Ничего у меня не вышло. Нужно доверить «Чайку» турецким морякам, — он опустил голову и тяжело вздохнул.

Сильная морская волна врывалась в реку. Обычно спокойная Карасу сейчас становилась на дыбы. «Чайку» покачивало, как детскую люльку.

У Дата перехватило дыхание. Он стоял бледный и исподлобья смотрел на Хасана. Антон подошел к нему поближе, опасаясь, как бы Дата сгоряча не прибил Хасана.

Хасан сидел понурившись Матросы затаили дыхание. Дата занес кулак, но вдруг распахнулась дверь каюты. На пороге стоял насквозь промокший паренек в тельняшке.

— Что случилось, Гиго?! — спросил Дата.

Паренек беспокойно переводил взгляд с турка на Дата:

— Я хочу что-то сказать... только вам... шкипер.

Сероглазый, веселый Гиго был двенадцатилетним мальчиком, когда его взяли юнгой на судно Хасана. Для сироты, которому некуда было деваться, это было спасением. Скоро он стал любимцем экипажа.

Когда Гиго взяли на корабль, Дата Букия был еще рулевым. Парнишка, как завороженный, смотрел, бывало, на великана, которого все особенно уважали. Природная смышленость подсказывала ему, что это человек особенный, незаурядный мореход. Не нравилось Гиго только то, что Дата любил угостить его щелчком по лбу, когда он пробегал мимо. Как и другие, Гиго остерегался вспыльчивого Дата, но любил его и мечтал вырасти таким же сильным и мужественным.

После случая у сухумского маяка, когда Дата, рискуя жизнью, спас мальчика, Гиго еще крепче привязался к шкиперу и старался во всем ему подражать.

...Теперь этот уже возмужавший мальчик стоял на пороге каюты, беспокойно переводя взгляд с турка на своего обожаемого шкипера.

— Говори! Что скрывать! Кара-Хасан сам все рассказал.

Дата ухватил Гиго за руку и втащил его в каюту.

— Если знаете, чего же ждете?! Сейчас здесь будет полиция, и всех нас куда-нибудь угонят! — кричал Гиго, с ненавистью глядя на турка. — Хасан сказал полицейским, чтоб нас взяли сегодня же. Я слышал собственными ушами, шкипер...

— Вот как... — Дата на секунду закрыл глаза. Потом резко вскочил и крикнул: — А ну! Включить мотор, поднять якорь! Снимаемся!

Матросы выскочили на палубу. Титико остановился в дверях, покачал головой:

— В такую бурю...

— Бог дал нам ее! Разве мы могли бы улизнуть в спокойную погоду от патрульных катеров?

— Как быть с