Будь же благороден в свой черед! То, что сделала я, не мог бы и ты это сделать в свою очередь! Освободись от всего! Отбрось все! Отдай все, чтобы все получить!

Если мы идем к вечной радости, какая разница, что случится на этом свете с нашей телесной видимостью?

Если я ухожу к вечной радости, как поверить, что это для твоего страдания? Ты в самом деле веришь, что я пришла в мир для твоего страдания?

ВИЦЕ–КОРОЛЬ Нет, вовсе не для страдания, Пруэз, радость моя! Не для страдания, нет, Пруэз, любовь моя, Пруэз, отрада моя!

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Как хотела я подарить тебе радость! Ничего не оставить для себя! Вся расплавиться в нежности к тебе! Перестать существовать, чтобы отдать тебе все!

Как поверить, что меня не будет там, где царствует радость? Там, где больше радости, там полнее всего ощутишь ты присутствие Пруэз!

Я хочу быть с тобой вместе в самой сущности!

Я хочу слиться с первопричиной тебя самого!

Я хочу, чтобы Еосподь научил меня ничего не беречь для себя, стать благой и щедрой, той, что ничего не бережет для себя, той, у которой все можно взять!

Возьми же, Родриго, возьми, сердце мое, возьми, любовь моя, возьми Бога, наполнившего меня!

Сила, заставляющая меня любить тебя, неотличима от той, что дала тебе жизнь.

Я навсегда буду связана для тебя с тем, что дает тебе жизнь вечную!

Кровь не так сильно соединена с плотью, как Еосподь дал мне чувствовать каждое биение твоего сердца, что сжимается и разжимается,

Во всякую секунду блаженной вечности.

ВИЦЕ–КОРОЛЬ Слова по ту сторону Смерти, и я едва различаю их смысл!

Но я смотрю на тебя, и мне этого достаточно! О Пруэз, не покидай меня, останься в живых!

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Я должна уйти.

ВИЦЕ–КОРОЛЬ Если ты уйдешь, не будет больше путеводной звезды для меня, я остаюсь один!

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Не один, нет.

ВИЦЕ–КОРОЛЬ Не видя тебя на небе, я забуду тебя. Кто дал тебе уверенность в том, что я не смогу перестать любить тебя?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Пока я существую, я уверена, что ты существуешь вместе со мной.

ВИЦЕ–КОРОЛЬ Дай мне только это обещание, и я сохраню мое.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Я больше не способна обещать.

ВИЦЕ–КОРОЛЬ Я еще хозяин здесь! И если захочу, я могу помешать тебе уйти.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Ты и вправду полагаешь, что можешь помешать мне уйти?

ВИЦЕ–КОРОЛЬ Да, я могу помешать тебе уйти.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Ты в это веришь? В самом деле? Ну что ж, скажи только одно слово, и я останусь. Не нужно будет применять силу.

Одно слово, и я останусь с тобой. Одно только слово, неужели так сложно его вымолвить? Одно слово, и я останусь с тобой.

Тишина. Вице–король опускает голову и плачет. Донья Пруэз с головы до ног закутывается в вуаль.

РЕБЕНОК (вдруг начинает кричать) Мама, не покидай меня!

К воображаемому кораблю причаливает длинный баркас с двумя рядами гребцов без лиц. Из него выходят два черных раба, которые подхватывают Пруэз под руки и относят в траурный челн.

РЕБЕНОК (с пронзительным криком) Мама, не покидай меня! Мама, не покидай меня!

Конец Третьего Дня

День четвертый

СЦЕНА I

РЫБАКИ АЛЬКОШЕТТЕ, БОГОТИЛЬОС, МАЛЬТРОПИЛЬО, МАНДЖИАКАВАЛЛО,

у этого последнего, очень волосатого и черноволосого, вид особенно тупой. На заднем плане мальчик Шарль Феликс с удочкой в руках.

АЛЬКОШЕТТЕ (окунает свой палец в море и сосредоточенно сосет его) Сладко!

БОГОТИЛЬОС (Зачерпнув в одну руку пригоршню воды, переливает ее в другую, затем с силой трет обе руки, вдыхая запах.) Ежели это вам не глоток виноградного, пущай меня занесут в дополнительный список Налоговой инспекции.

МАЛЬТРОПИЛЬО (Он зачерпывает чашкой морской воды и, выпучив глаза, ополаскивает ею нёбо, а потом сплевывает, как это делают дегустаторы вин.)

Щас я вам скажу точно, ежели это на что похоже, так на мальвазию, эту мальвазию мне как–то ввечеру давал пробовать сторож монастыря.

АЛЬКОШЕТТЕ Ну, попробуй же, Манджиакавалло.

МАНДЖИАКАВАЛЛО (неуверенно, но в то же время уже наклонился) Вы хотите меня принудить.

БОГОТИЛЬОС (засовывая его голову в море) Да будешь ты пробовать наконец, артист!

МАНДЖИАКАВАЛЛО (с него стекает вода, чихает) Аа–пчхи! Фрр! Ппш!

МАЛЬТРОПИЛЬО Чегой–то не пойму, этось сухое или розо?

МАНДЖИАКАВАЛЛО Идиоты несчастные! Никогда в жизни не пробовал ничего солонее этого! Вот уж точно винные склады именно здесь!

АЛЬКОШЕТТЕ Потише там! Наш Шарль Феликс на что–то уже напал. МАНДЖИАКАВАЛЛО Додумались тоже — заставлять шарить в морских глубинах десятилетнего мальчугана!

АЛЬКОШЕТТЕ Да ты–то чего сам можешь почувствовать своими лапищами, толще акульих? Ты, небось, головешки горячие даже если возьмешь, и то не обожжешься.

БОГОТИЛЬОС Это дельце тонкое, скажу я вам! Да, эта вот веревка, друзья мои, сделана из манильской пеньки, она потоньше нерва будет! И изгибается, что уж! Часики, туфельку, подставку под блюдо, все найдет в глубине морской.

Но чтобы воспользоваться ей, нужно тельце нежное, ручки свеженькие, как лепесток розы. Смотри мне, поросеночек!

МАЛЬТРОПИЛЬО Это все чепуха, но кто, скажите мне, придумал прицепить на удило руку?

МАНДЖИАКАВАЛЛО Какую руку?

МАЛЬТРОПИЛЬО Гляньте–ка на него — и ничего он не знает! Ничего не видит! Никуда не смотрит!

Ты чего, чурбан ты этакий, не видел, штоль, руку на конце веревки?

МАНДЖИАКАВАЛЛО Ну видел нечто вроде желтого кончика.

МАЛЬТРОПИЛЬО “Нечто вроде желтого кончика”, это рука Левия, ювелира, ну повесили которого в прошлом месяце за то, что делал фальшивую деньгу как настоящую!

Мне ее честь по чести продал сам палач за полтора фунта свежей рыбы, уж давно хотелось приобресть руку эту.

Рука ростовщика охотится сама по себе. Где есть золото–серебро, так намертво цепляется прямо к ней. Такая за кошельком прямо в карман залезет.

Ежели чего есть на дне моря, рука Левия вам это точно достанет.

АЛЬКОШЕТТЕ Раз мы ищем вино, тебе бы лучше было подвесить на конец веревки не руку ювелира, а нос пьяницы.

МАЛЬТРОПИЛЬО Для этого и мой сойдет. Всем известно, что море в этих местах какого–то чудного цвета.

Как будто оно, как говорится, перебродило.

И третьего дня, когда Боготильос притащил мне ушат с водицей, набранной в этом самом месте,

Вкус у нее был точь–в–точь, по–другому не скажешь, как вино с Канарии, что пьют в Греции.

МАНДЖИАКАВАЛЛО И точь–в–точь как соленая вода,