от секса, поскольку считалось, что опиум мог быть афродизиаком. Четвертый фактор – медицинский аспект, поскольку опиум мог заменять другие виды анестезии. Цю предполагает, что путь к зависимости можно представить следующим образом:

1. Рекреационное потребление: 30 % случаев зависимости.

2. Использование в качестве медикамента: 30 % случаев зависимости.

3. Стимулирующее вещество: 20 % случаев зависимости.

4. Семейные проблемы и социальная нестабильность: 20 % случаев зависимости.

Каждый из этих факторов, как утверждал Цю, формировал зависимость, если опиум потреблялся регулярно. В общей сложности мы можем заявить, что Цю рассматривал немедицинское потребление опиума как главную причину привыкания к нему. Существенным представляется тот факт, что, ограничиваясь комментариями лишь по первым трем категориям, Цю никак не касается обозначенной им четвертой группы зависимых – обеспокоенных семейными делами и социальной нестабильностью. Это позволяет нам предположить нежелание инициировать серьезную дискуссию и исследовать истинные причины вызванного указанными обстоятельствами стресса и его воздействия на степень зависимости от интоксикантов.

Цю Шань описывает различные причины употребления опиума, в то время как его коллеги фокусируются в основном на медицинском употреблении вещества. Цзиль Лун, директор Больницы отказа от курения Северо-Восточного Китая, а позже директор Больницы «Новый народ» провинции Ляонин, заявлял, что опиум привлекал потребителей своей опьяняющей способностью «научного анестетика» [Jin 1930: 9][205]. Родители, медицинские работники и другие заинтересованные в выздоровлении больного лица могли начать давать ему опиум, который считался эффективным терапевтическим и лечебным средством при многих болезнях. После начала приема наркотика больному могло становиться лучше. Однако прием этого вещества на протяжении нескольких дней делал все более сложным для человека отказ от его употребления. Рассказы тех, кто стал наркоманом после первого же использования опиума в медицинских целях, зачастую печатались в назидание окружающим. Так, Ни Фучжи рассказывает, что зависимость пришла к нему в 15–16 лет, когда он употреблял опиум для лечения заболевания [Ni 1940: 5]. Ни замечает, что молодые люди, в том числе и он сам, уделяют мало внимания тому, как они одеваются, питаются и живут, поэтому холодные зимы могут вызывать у них серьезные болезни и боль в суставах, при лечении которых использовался опиум. Зависимость также связывалась с отсутствием в регионе качественного жилья. Тикамори Кансукэ, медицинский работник при Управлении народного благосостояния, отмечал, что антисанитария в домах жителей Китая и Маньчжоу-го, в особенности при отсутствии достаточного освещения, вызывала психологические проблемы, которые делали людей особенно уязвимыми при потреблении опиума [Chikamori 1938: 29].

На Торжественном форуме по устранению зависимости 1940 г. некая русская дама по имени Дарья поделилась распространенным мнением, согласно которому 70 % наркозависимых начали курить опиум вследствие недугов. При этом она указывает, что из семи участников мероприятия, которые смогли преодолеть свою зависимость от опиатов, только трое связывали свое увлечение с болезнями, двое – с любопытством, еще двое – с депрессией [Shengjing shibao 1940i: 4]. Еще одна русская женщина Любаша добавила, что развитию опиумной наркомании часто способствовали давление со стороны окружающих и скука. Любаша рассказывает, как, работая официанткой, она подружилась с японкой и начала потреблять с подругой героин. Дарья – официантка при танцевальном зале – начала делать уколы героина от усталости и болей, поскольку ее начальник не давал ей отдохнуть во время работы [Ibid.][206]. Китаянка Яо Ся, получившая современное образование и считавшаяся обладательницей «симпатичной мордашки», винила в своей зависимости депрессию. Будучи представительницей состоятельного рода, она по любви вышла замуж за человека, у которого, как оказалось, были жена и ребенок. Тоска, вызванная превращением в наложницу, вынудила Яо прибегнуть к опиуму, запасы которого имелись в их доме. Женщина отмечает, что в конечном счете она прекратила его курение по совету соседки, супруги японца – начальника полиции, которая рекомендовала ей быть в качестве образованной женщины примером для подражания во имя блага нации [Ibid.]. По мере того как участники форума делились своими личными историями о потреблении опиума, председатель задал русским женщинам вопрос, не начали ли они использовать героин с целью потери веса. Присутствующие отметили, что лично они не преследовали такой цели, однако для многих русских женщин такой эффект имел существенное значение по достижении ими 25 лет, когда они начинали полнеть [Ibid.].

Особенно уязвимыми категориями зависимых считались состоятельные, женатые и молодые мужчины. Доктор Чжао Гочэнь связывал наркозависимость с происхождением из обеспеченных семей и отмечал, что зависимость становилась не столько итогом властолюбия отцов и дедов, сколько результатом финансового статуса. Высшие классы воспринимали курение опиума как способ развлечения, который более бедные семьи просто не могли себе позволить [Zhang 1941: 13]. Выступая на Новом гражданском форуме, господин А., проходивший лечение в Институте здоровой жизни Синьцзина, описывает зависимость как заразное заболевание, распространяющееся среди состоятельных мужчин, от которых ожидалось, что они будут курить опиум и иметь наложниц. А. задается вопросом: если бы богачи не потребляли опиум, то как бы им надлежало проводить свое время (да и если не они, то кто бы потреблял опиум) [Xin Manzhou 1941: 30]? В похожем стиле Цю Шань описывает опиум как «чарующую девушку», которая заманивала мужчин в омут пагубных пристрастий [Qiu 1939: 15]. Статья «Несколько слов в адрес граждан» напоминает наркозависимым, что если бы у них была «воля мужа и кости мужчины», то от опиумной зависимости можно было бы избавиться, как и от мифа о «болезненности» восточноазиатских мужчин. Опиум связывался со слабостью мужского населения Китая и недостатками китайского государства в целом [Shengjing shibao 1941g: 7]. По результатам расследования 1934 г., Ван Шигун заявляет, что 96 % мужчин-опиоманов в Фэнтяне были женаты, 87 % имели детей, 35 % занимались бизнесом [Wang 1935: 96]. Столь же подверженными зависимости считались молодые мужчины, в особенности учащиеся, как мы уже отмечали в главе 6, где описывалась направленная в начале 1930-х гг. против хостес волна ожесточенной риторики СМИ, описывавших женщин как сирен, приводящих доверчивую молодежь к полному краху.

Но более всего беспокоили, если не сказать приводили в ужас комментаторов, судя по всему, женщины-наркоманки. Выступая на Новом гражданском форуме, Юн Шаньци, директор Управления по вопросам опиума при Департаменте по запрещению опиатов, заявил, что обществу, более сконцентрированному на состоятельных мужчинах старшего возраста, не следует обделять вниманием зависимых среди молодежи и женщин [Xin Manzhou 1941: 30]. В своих статьях Юн заявляет, что 30 % наркозависимых были женщинами, которые не смогли устоять перед опиумным соблазном в силу профессионального выгорания и общения с клиентами и иными людьми, которые могли дать им попробовать наркотики [Yong 1940: 8][207]. Как и в случае с мужчинами, к курению опиума приводила боль, у женщин