Помочь Марии спасти ребенка.

Квест завершен.

На миг поймав взгляд уставшей женщины, я кивнул ей и бросился в проем.

Меня вышвырнуло на холодный мрамор. Я откатился в сторону, и на мое место упал Меркуцио.

Последним появился Джек.

– Прошли, – прошептал он. – Жесть, ну и дела.

– Это что такое было? – спрашивал Бурелом, покуда Шанталь расчесывала его шерсть, расправляя колтуны. – Блин, приятно-то как… не останавливайся, медсестра!

Меркуцио не стал ничего спрашивать, а занялся понятным и полезным делом – принялся перезаряжать оружие. Я решил взять с него пример и начал менять магазины, выбрасывая старые. Все равно восполнить запас патронов мы не сможем.

– Так что это было? – повторял косолапый.

– Как же ты надоел, – процедил я. – Медведь, ты там собирался гайд по Версиане писать? Это у тебя мы спрашивать должны.

– Ребята, не ссорьтесь, – попросила Шанталь, срывая с лапы мишки уже не нужный бандаж. – До нас никто в этом подземелье не был.

– Арбестер сказал, это какие-то каменоломни, – напомнил Меркуцио.

– Дорогомиловские, – произнес я. – Если тебе это слово ни о чем не говорит, то и объяснять незачем.

– Вроде княжество было такое? – спросил Джек.

– Слобода. Под нами добывали белый камень.

– Какой еще камень? – не понял медведь.

– Строительный, – огрызнулся я, сам не понимая, отчего так зол и на кого. – Тот, из которого построили Спас-на-бору и Успенский собор и которым облицовывали ранний Кремль. Думаешь, мы стройматериалы тут на биржах фьючерсов покупали? Его добывали руками, живые люди. Лет пятьсот-семьсот назад. Нам показали, как это примерно происходило. Своя система, культура, а местами – откровенно рабский труд почти без права на выход. Стычки с теми, у кого в руках местная власть. А временами там скрывались и беглецы, в том числе – с малолетними детьми. Короче, та же Шелепиха, только в древности.

Джек медленно посмотрел по сторонам и произнес:

– «Эволюция».

– Если бы. – Я ударил кулаком по затвору автомата. – Этот мир не сильно изменился.

Закончив с оружием, я начал осматривать место, куда мы попали.

Вне сомнений – наши дни. Или их точная имитация. Огромное пространство, пусть и замкнутое. Высокие потолки после тесных пещер казались концертным залом. Сквозь панорамные, слегка затененные окна были видны редкие прохожие – наверняка пустая анимация, не соответствующая действительности. Изогнутые линии не оставляли сомнений насчет того, где мы находимся сейчас.

– Мы на первом этаже «Эволюции», – сказал Джек. – Об этом я говорил. У нас получилось. Мы попали в башню. Осталось подняться наверх.

– Если наши моднявые пушки еле-еле выдержали против доисторических варягов с топорами, то как бы мы прошли через пещеры без них? – спросил Бурелом. Он уже выглядел вполне бодрым. Косметология Шанталь творила чудеса.

– Никак, – ответил Меркуцио. – Нас бы замочили и отослали в Батискаф. Ты лучше спроси, насколько мы можем рассчитывать на стволы и дальше, если тут игромех плюется условностями.

– Разберемся, – сказал Джек. – Ладно, двигаем. Предлагаю по лестнице. Лифту я бы не доверял.

– Согласен, – кивнул медведь.

Шанталь подошла ко мне, с беспокойством спросила:

– Думаешь, та женщина выбралась?

– История говорит, что да, – тихо ответил я. – Если мы ее, конечно, не переписали.

– История?

– Кирилл и Мария. И младенец.

– Прости, – поникла девушка. – Я историю прогуливала.

– Богатый купец Кирилл, ставший монахом, но к которому по-прежнему приходили собирать бор, то есть долю с имущества на дань монголам. И жена Мария с младенцем. Нам показали часть биографии, скрытую от учебников. О них вообще не так много было известно. Зато о младенце – очень даже.

Шанталь посмотрела вслед тройке наших товарищей, изучавших первые пролеты лестницы.

– Кого мы спасли? – спросила она.

– Того, кто создал русскую культуру как таковую, – ответил я. – Тот младенец – иеромонах и чудотворец Сергий Радонежский.

Девушка перевела взгляд на висящую у меня на шее драгоценность, подаренную Марией. Я и сам не успел осмотреть ее как следует – потускневшую серебряную брошь.

– Хочешь? – спросил я.

– Нет, – печально улыбнулась она. – На этом свитере смотрится хорошо.

Я поцеловал ее в верхнюю часть щеки, почувствовав на своих губах одинокую слезинку. Без лишних слов мы направились к остальной команде.