— К сожалению, это правда. Я и сам не знал до той ночи. — Мысль о Медро все еще болезненно отдавалась у меня в голове. Сейчас мать, наверное, уже высосала из него всю его невинность и любовь к жизни, заменив их ненавистью, горечью и еще большим честолюбием. И тут я ничего не мог поделать.

Агравейн жалобно посмотрел на меня. Думаю, он честно пытался забыть леди Моргаузу, хотя бы не вспоминать о ней. Но сейчас он услышал меня и принял.

— Помнишь Конналла? — спросил я. — Воина из отряда отца?

— Конечно! — с энтузиазмом кивнул брат. Ему показалось, что я решил поменять тему. — Прекрасно помню. Храбрый, верный боец. Я же был с ним в Британии в ту кампанию. Это он впервые отвел меня в веселый квартал в Дин Эйдин.

— Так вот, Моргауза хотела принести его в жертву, — прервал я его воспоминания. — А я не мог этого допустить. Медро помогал ей. Тогда я убил его быстро, нарушил весь ритуал и сбежал. Она пыталась убить меня.

На Агравейна больно было смотреть. Он совсем поник в седле и выглядел больным.

— Это безумие какое-то! — пробормотал он. — Ну почему люди не могут честно сражаться на мечах вместо того, чтобы плести паучьи сети!

— Люди никогда не сражаются на мечах просто так, — неожиданно сказал Бедивер. — Даже вы с Кеем бьетесь не просто так.

— Что ты имеешь в виду? — растерянно заморгал Агравейн

— Никто не берет в руки меч без причины. Даже если человек утверждает, что просто любит сражаться, это всего лишь повод. Настоящие причины никогда не бывают простыми. И они так же важны, как и меч.

— А-а, философия! — отмахнулся Кей. — Ты слишком много читаешь, Бедивер.

— Я просто сказал, что причины важны, — невозмутимо отозвался Бедивер. — Пожалуйста, продолжай, Гавейн.

— Наша мать послала за мной демона, а я сбежал, куда глаза глядят. Оказалось, что глядели они в Ллин-Гвалх, это у меня было такое любимое место на берегу еще с тех пор, когда мы были детьми. Я там часто бывал. Ты должен помнить, Агравейн. Однажды ты нашел меня там. Так вот. Я отпустил лошадь, а сам спустился с обрыва. Демон почему-то не мог пойти за мной туда. Не знаю, почему. Может быть, потому что там, как нигде больше, я верил в Свет… — Я помолчал. Что толку говорить об этом Агравейну? Он не поймет. Я и сам-то плохо понимал.

— Наша мать не может убить Пендрагона, — продолжал я, — потому что Артур борется против Тьмы. Ему помогают светлые силы. Когда я сам себя загнал в ловушку, я призвал эти силы, потому что очень устал от Тьмы и возненавидел ее. И наш предок, всегда служивший Свету, прислал мне помощь.

— Предок? — в замешательстве переспросил Агравейн. — Какой еще предок? Чем дальше, тем чудесатее.

— Луг Длиннорукий.

Он потряс головой. Я видел, что начинаю терять его веру в мой рассказ.

— Не знаю, что и сказать тебе, Гвальхмаи. Если бы кто-нибудь еще пришел ко мне с такой историей, я бы посмеялся над ним. Но ты…

— Думаю, ты должен ему верить, — мягко произнес Бедивер. — Мне еще не приходилось встречать человека, настолько глубоко тронутого Иным миром.

Агравейн растерянно посмотрел на своего друга.

— С моим братом все в порядке. Да, воин из него никудышний, но это не дает тебе права оскорблять его.

— И не думал, — Бедивер выглядел удивленным. — Я уверен, он вполне способен позаботиться о своей чести. Гвальхмаи, продолжай, пожалуйста.

— Король Луг прислал за мной лодку из Тир Тэрнгера. Так хотел Свет…

— Да о каком свете ты все время толкуешь? — с раздражением спросил Агравейн. — Это что, солнце, что ли?

— Думаю, я понимаю, — медленно проговорил Бедивер. — Ты прав, в каком-то смысле это и солнце тоже. Ведь солнце — это такой источник Света, отражением которого пользуются все остальные. Вот и Свет, о котором говорит твой брат, является источником добра для всего мира. Все другие вещи ты видишь лишь благодаря ему. Да, Кей, я читал об этом в одном философском трактате. Но разве это не так?

— Я… я тоже так думаю, — изумленно произнес я. — Если я тебя правильно понимаю. Только я не читал никаких философских книг. Я знаю лишь то, что Свет послал мне лодку, и я сел в нее, а она доставила меня на Остров Блаженных.

— Господи! Ну и ну! — воскликнул Кей. Похоже, он пребывал в сильном раздражении. — Да куча народу говорила об этом! И кто из них действительно побывал на этих островах? Да никто! Острова Блаженных существуют только в песнях бардов. Агравейн, ты мой брат, но вот этот твой брат — другое дело. Он тут уже наплел столько вранья, а вы готовы принять это за правду? Но меня-то не проведешь. Вы тут езжайте, как хотите, а я поскачу вперед.

— Он не врет, Кей, — кротко сказал Бедивер.

Но Кей только с отвращением взглянул на меня.

— Ну, конечно! Он просто придает поэтическую форму концепциям философов и рассуждает о всяких общих вещах, или как вы там это называете. Знаешь, Бедивер, это прекрасная история для бретонских мистиков, но я думнонец и римлянин, и мне это на дух не нужно. — Он пришпорил лошадь и подъехал к одному из воинов впереди отряда.

— Продолжай, — угрюмо сказал Агравейн. — Я буду слушать. Хотя Кей, конечно, прав.

— Я не лгу, брат, — только и сказал я.

— Да ладно! — Агравейн взмахнул рукой. — Я ведь и не утверждаю, что ты врешь. Просто… — он поискал подходящие слова. — Просто ты же вполне мог заснуть после всего этого ужаса, вот тебе и привиделось…

— Я тоже решил, что это сон, когда проснулся в Британии, к востоку отсюда, — примирительно сказал я. — Но, видишь ли, вот это как-то на сон не похоже. — Я коснулся рукояти Каледвэлча.

Агравейн тоже взглянул повнимательнее на мой меч.

— Ну да, вижу, меч. Я и раньше