его торопили. Тощий ловкий Листван легко выскользнул из люка. Зато тяжеловесную Дору поднимали всем гамузом. Расстрига подсаживал снизу, а Листван тянул ее с такой силой, что у самого онемели руки.

Наконец все трое наверху, среди кустов. Расстрига осторожно закрыл люк. Выпрямился. Глубокая предутренняя тишина царила вокруг. Лишь неподалеку, на шоссе, сердито пофыркивала мотором машина. Туман был густ по-прежнему, и это обнадеживало.

Подняв мешок. Расстрига рукой показал направление: по тропинке, параллельно шоссе. Листван сделал несколько осторожных шагов, обретая уверенность, обогнул куст и остолбенел: прямо перед ним стоял человек.

— Ты уже здесь? — прозвучал вопрос, показавшийся бы нелепым, если бы Листван в тот миг способен был соображать. Но он даже не слышал слов. Сработал инстинкт. Пути назад не было, а здесь только один…

Листван кинулся на человека и с размаху ударил кастетом.

Расстрига метнулся в противоположную сторону.

Дора, растерявшись, топталась на мосте.

22

Три года флотской службы — закалка на всю жизнь. Алеша Тверцов вскочил, как по тревоге, собрался в минуту и по привычке, наверно, надел бескозырку, висевшую над кроватью. В ней побежал к машине, и никто из пограничников не удивился, вроде так и должно быть — в боевой форме товарищ.

Агаджанов объяснил коротко: надо найти люки водостока и взять под охрану. Алеша задумался: времени все же прошло немало с той поры, как сдали объект. На территории порта люка нет, это точно. Сток срезает лишь дальний угол контейнерного терминала. Первый люк метрах в ста за шоссе, где распадок идет на возвышение. Там кончаются кусты и начинается молодой дубняк.

Оставив на дороге машину, направились к люку. Впереди Агаджанов с Тверцовым. Затем, выдержав минутный интервал, Кондин с напарником. Невысокую насыпь над стоком облизали дождевые и талые воды, она густо заросла травой. Сержант потерял ее в темноте. Продирался через кусты. Потрескивали сухие ветки.

Нет, так не годится! Агаджанов обернулся к Тверцову, спросил:

— Где насыпь?

— Левее. За ней тропка проторена.

Тверцов не ошибся. Он первым вышел на тропинку и прибавил шагу. Агаджанов теперь не видел Алешу, но это не вызвало беспокойства — с тропы не собьешься. Надо дождаться Кондина, показать путь, чтобы не лез напрямик.

Между тем Тверцов припомнил: люк рядом. Сейчас будет большой камень-валун, а там еще шагов пять.

Алеша не очень удивился, когда за кустом возникла расплывчатая, словно бы колеблющаяся в тумане фигура. Значит, кто-то из пограничников опередил его.

— Ты уже здесь? — спросил он. — Когда успел?

Темная фигура рванулась к нему настолько стремительно, что Тверцов отшатнулся. И вдруг голова его словно бы треснула, раскололась с оглушающей болью…

Агаджанов, услышав голос и какой-то шум впереди, ринулся туда и лицом к лицу столкнулся с Дорой.

Встреча эта была настолько неправдоподобной, невероятной, что сержант сразу даже не поверил в реальность случившегося. Он был настолько потрясен, что не заметил распластанного на земле Тверцова, не услышал звука удалявшихся шагов.

— Ты? — ощупал он плечо Доры.

— Я!

— Здесь? Почему?

Дора, оттолкнув руку сержанта, опустилась на колени, всхлипывая и роясь в карманах. Вытащила платок. Только теперь Агаджанов увидел Тверцова, лежавшего под кустом. Дора торопливо вытерла с его лица кровь.

— Живой? Кто его?

— Листван это! — выкрикнула Дора.

— Где он? — Агаджанов метнулся в одну сторону, другую, не зная, куда бежать. Испуганный, полный отчаяния вопль, прозвучавший в тумане, приковал его к месту. Палец замер на спусковом крючке.

— Товарищ сержант! — раздался спокойный голос Кондина. — Товарищ сержант, где вы?

— Здесь! — облегченно выдохнул Агаджанов. — Что у вас?

— Взяли одного! Прямо на меня выскочил.

— Давайте сюда!

Возле ног сержанта с лязгом сдвинулась крышка люка, сильный луч фонаря полоснул по голым веткам, по стволам деревьев.

— Кто? — снова вскинул оружие Агаджанов.

— Свои! Сысоев! — Прапорщик оказался рядом с сержантом. — Как тут?

— Плохо… Тверцов вот… — Сержант осекся, не зная, как доложить.

— Дышит он! — крикнула Дора. — В больницу его! Трое пограничников осторожно подняло Алешу и понесли на дорогу к машине. Туда же повели Листвана с Дорой. Опасаясь за жизнь Тверцова, Олег торопил Агаджанова: скорее к докторам, да осторожней, не растрясите.

Мысли были заняты Алешей. И только проводив машину, оставшись на место преступления вдвоем с Чапкпным, Олег сообразил, что взяты не все воры. Унесено было девять упаковок с магнитофонами. Четыре здесь, а где остальные? Спрятаны? В трубе их нет, в кустах не успели бы… Впрочем, чтобы размахнуться и забросить коробку, нужны лишь секунды. Но зачем бросать? Нет, наверняка был третий, который уходит сейчас все дальше и дальше.

Выругав себя за поспешность, за то, что не допросил Листвана, прапорщик приказал Чапкину:

— Доложите старшему лейтенанту о задержанных. Прошу срочно людей и розыскную собаку. Я осмотрю местность.

Руслану Чапкину в эту ночь довелось побегать, как никогда в жизни. Носился на полной скорости, рискуя ноги сломать при такой видимости. И теперь стремительно ринулся через кусты по откосу.

Сысоев принялся медленно ходить около люка, постепенно расширяя круги. Подсвечивал фонариком.

Поймал себя на том, что движется крадучись, стараясь не производить никакого шума. Тогда бы и фонарь не надо включать. Да и шума здесь было уже достаточно. Просто привычка. И еще — неприятное ощущение одиночества. Плохо, когда никого нет рядом, фланги и тыл не прикрыты. Все время хочется оглянуться. Черт его знает, где этот третий.

Может, выжидает удобный момент, чтобы напасть?! Нет, зачем нападать? Смысл кокой?..

А Женя так и не поверила, что у него важное дело, задание, что он не мог не уйти… Спит она теперь преспокойно в своей глубокой морской койке. Тепло, тихо в каюте. Приснился бы он ей сейчас, шарящий среди кустов, с пистолетом наготове, в порванном кителе, мокрый, перемазанный ржавчиной. Увидела бы стонущего Алешу на руках у ребят… Моториста Листвана с отвисшей челюстью, с полными ужаса глазами… Кошмаром посчитала бы все это. Но, к сожалению, и такое еще случается.

Он не обнаружил ничего подозрительного, никаких следов третьего преступника и подумал, что собака не сможет начать поиск. Но опытная овчарка запомнила те запахи, по которым шла в порту от вскрытого контейнера до причала. Сперва потянула к шоссе, куда увели Листвана. Однако при второй попытке пошла в противоположную сторону, в молодой дубняк.

Через лес, по кустам, по мокрым и скользким каменистым россыпям бежали за собакой пограничники. Несколько раз она теряла след на крутых откосах, пришлось задерживаться, упуская время. Но не это беспокоило Сысоева. Он уже понял, куда стремился преступник.

Километрах в двух за поселком — перекресток дорог.