Глупо. Меня со старшей сестрой пусть и продали, что в некоторой степени можно назвать предательством, но это если не вспоминать о подоплёке данного поступка. Всё же я прекрасно знаю, как мрут деревенские дети в голодные годы.

Конечно, мы с Акаме, даже несмотря на свою прожорливость, имели шанс пережить данный кризис, питаясь откровенной дрянью, ядовитой для нормальных людей. Только вот что дальше? Жизнь слабых и бесправных крестьянок? Муж, дети, кухня, скотина и много-много иной тяжёлой работы? По Кае отлично видно, к чему это приводит. Б-р-р! Нафиг-нафиг!

Или, зная свой и сестры характер, а также силу, которая у нас имелась даже без тренировок, всё могло кончиться кровавым или не очень конфликтом с деревенской общиной и последующим побегом… куда-нибудь. Не факт, что шансы двух молоденьких, имеющих некоторые задатки воинов духа, но не таких уж и сильных девчонок, преуспеть в большом и жестоком мире, были бы выше, чем в Отряде или, тем более, Семёрке с её мягкими методами обучения. А каков шанс, что удалось бы подняться на нынешний уровень силы, не говоря уж о тейгу в собственности?

Да, безусловно, Испытание, отсеявшее две трети от первоначальных трёх сотен — являлось риском, как и последующая служба в Отряде Убийц. Но именно полученные в Отряде знания и приобретённая там Яцуфуса позволили мне пробиться так высоко, как не могла и мечтать простая крестьянская дочь. Таким образом, можно сказать, что родители действительно дали нам шанс пробиться в люди, как они надеялись, отдавая своих детей людям Империи.

А ведь могли, подобно некоторым иным, продать в бордель или в учение — читай в рабство — какому-нибудь мастеровому… который опять же мог перепродать полученный «товар» в бордель. Быть может, даже чёрный, для любителей насладиться детской плотью в прямом и переносном смысле этого слова.

— Откуда?! — воззрившись на содержимое сумки, удивлённо ахнула женщина, не подозревающая о текущих в голове старшей дочери мыслях. Впрочем, сервировать стол она начала даже раньше, чем высказала изумление. Хлопнуть по рукам вечно голодной Рейке, которая попыталась стянуть мясной рулетик — ну, точно мини-Акаме! — удивление ей тоже не помешало.

— Предусмотрительность и капелька магии, — изображаю тёплую улыбку я. Или уже просто улыбаюсь?

— Сестрёнка — волшебница? — округлила алые глаза девочка. — Настоящая?!

— Конечно, — вот тут моя улыбка точно стала несколько более настоящей.

— А ты добрая или злая?

— Для тебя — самая добрая, — ласково глажу девочку по тёмным волосам. А потом повторяю нехитрый жест. И ещё раз...

Переварив ответ, сестрёнка округляет глаза.

— А можно, я тоже стану волшебницей?! — от обуревающих её эмоций Рейка стала аж подпрыгивать на месте.

— Только если будешь хорошо учиться и усердно тренироваться.

— Я буду-буду-буду! А что умеют волшебницы?! Покажи-покажи-покажи!

— Так, егоза, хватит баловаться, — скомандовала хлопочущая женщина, — помогай накрывать стол! Учись быть хозяйкой, инда замуж никто не возьмёт, — дальше они стали заниматься столом вдвоём.

Примечания:

Пункт тапкоприёма открыт.

Автор и Куроме благодарят читателей, проведших таинство пожертвования лечебных печенек.

А.Н. — бечено.

Неожиданно флаффная обнова. Приятное разнообразие после политоты, кровькишок и интриганства. И ведь это ещё не вся доза флаффности...

*Добродел* Почти вся. Кровькишки и интриганство ждут своего выхода на сцену)

Глава 5 часть 3

Вторая попытка знакомства прошла значительно лучше. Отец принял от меня таблетку обезболивающего, которая уняла его больную ногу. Это сделало мужчину значительно добрее и веселее. После, вкусно и сытно поев нормальной еды, а не того, чем обычно питаются небогатые крестьяне, мы выпили вина (все, кроме маленькой Рейки, которая в порядке компенсации натрескалась сладкого) — и возросшая взаимная симпатия позволила наладить контакт.

Не зря во всех странах и племенах существует традиция разделения пищи с не настроенными враждебно незнакомцами: совместная трапеза сближает.

О деэмпатии забывать тоже не стоило. Под влиянием навеваемой артефактом ненависти транслировать дружелюбие так же непросто, как и после выбившей все эмоции из разума ментальной оплеухи. Зато после того, как действие навыка прекратилось, ничто мне уже не мешало. Совесть? Разве что чуть-чуть: родственники пока что не до конца вошли в категорию своих, коим я, без сильной необходимости, предпочитаю не давить на мозги с помощью влияющих на волю способностей. Да и не сказать, что оказанное под конец пирушки воздействие так уж походило на ментальное насилие — кому хуже от того, что хороший вечер не испортили глупые препирательства? Пусть лучше наутро удивляются своей покладистости и ругают забывчивость, чем хватаются за ненужное барахло, способное стать следом.

Поэтому после окончания трапезы и непродолжительных сборов, когда сумрак окончательно сменился ночной тьмой, мы преспокойно выдвинулись за пределы поселения. Небольшая заминка возникла, когда кучка подростков, вооружённая дрекольём и одной старенькой винтовкой, попыталась отбить односельчан у «злодейских господ иль татей, господами прикинувшихся». Впрочем, небольшая демонстрация силы (немёртвый показательно и неторопливо — для своего ранга — рассёк громыхалку надвое и вернул тесак в ножны раньше, чем «спасатели» успели дёрнуться) и заверения Джина, который имел среди них некоторый авторитет, что у него и остальной семьи всё в порядке, заставили защитничков ретироваться. Почти бегом.

Герои, хех…

Но теперь хоть понятно, почему приёмыш вёл себя так дерзко: рассчитывал на помощь дружков. Видимо, в его голове образ опасного аристократа непременно сопровождался свитой и охраной, окружающей благородного господина или госпожу, а угрозу от одного громилы и девчонки, объявившей себя воительницей, парень сильно недооценил. Да и дружки эти… то, что решили заступиться — это им в плюс, а вот за глупость — минус. Нужно сначала оценить противника, найти место для встречи, прикинуть действия во время возможного столкновения, а не переть кучей, надеясь на то, что враг устрашится толпы. Которую