— Н-не з-знаю, — заикаясь, пробормотал пленник.

— Лжешь, — отрезал демон. — А я очень не люблю, когда мне лгут.

Тени снова медленно поползли в сторону парня, и я напряглась. Мне стоило огромных усилий остаться на месте и не броситься к Эйтону с мольбами прекратить пытки. Но тогда бы я только выдала себя. И я лишь зажмурилась, с силой сжимая кулаки, когда черные щупальца теней снова обхватили горло мага, и он закричал от испуга и боли.

Крик прекратился, и я рискнула открыть глаза. Пленник тяжело дышал, судорожно хватая ртом воздух. Эйтон же выглядел по-прежнему невозмутимо. И это пугало. Как можно оставаться спокойным, причиняя кому-то боль? Глупое сердце отказывалось верить, что все это творит мужчина, в чьих нежных руках я засыпала по ночам.

— Что задумал Маеллин? Говори, — рыкнул Эйтон. Не громко, но от ощущавшейся вокруг него угрозы я похолодела. Магические огни на стенах на мгновение затрещали, почти погасли и снова вспыхнули, засияв ярче прежнего. — Или мне повторить?

— Он хочет вернуть кристалл, — тихо сказал парень, подчиняясь. — И сказал, что у него есть оружие против тебя.

— Что за оружие? — мне явственно послышалось раздражение в голосе Эйтона. Повелителю не нравилось, что приходилось вытягивать из пленного чуть ли не каждое слово.

— Не знаю, — парень устало мотнул головой, но под тяжелым взглядом демона продолжил: — Г-господин Маеллин говорил, что победит демонов с помощью крови самого Повелителя. То есть…

— То есть моей? — недоверчиво усмехнулся Эйтон. — И где он ее возьмет?

— Я не знаю, клянусь Светлыми Богами, я больше ничего не знаю! — он ответил на все вопросы демоны, но ни слова не сказал обо мне или Артуре. Может, он и на самом деле не знал. Мне было неизвестно, кого Валей посвятил в свои планы. А, может, умело избегал любых упоминаний о шпионах.

По моим щекам против воли покатились слезы. Светлые Боги, не дайте Эйтону убить его! Я не хочу, чтобы кто-то умирал!

— В любом случае вам ничего не удастся, — донесся до меня насмешливый голос Повелителя. — Ни вернуть кристалл, ни победить нас. Я уничтожу вас всех, если понадобится. Уведите его, — бросил он молча стоящим рядом стражникам и отвернулся.

— Это мы вас уничтожим! — вдруг зло закричал пленник, когда стражники уже начали освобождать его от удерживающих цепей. — Вы, грязные хаосовы отродья! Маеллин и Кампирелли должны были убить тебя еще тогда, сразу после опытов! Но скоро… скоро ты сдохнешь так же, как и твой отец!

Я забыла, как дышать, когда пленник упомянул моего отца. И это означало, что он знает гораздо больше, чем сказал. И что, черт возьми, за опыты? Но страшнее было другое. Хаос с моим непониманием. Парень, казалось, сошел с ума и продолжал выкрикивать проклятия в адрес демонов. Мне оставалось лишь молиться, чтобы этим он не накликал на себя еще большую беду.

Я заметила, как несколько демонов, в том числе Айрон и удерживающие пленного стражники оскалились и почти зарычали. На мгновение мне почудилось, что я увидела блеснувшие в полумраке клыки. Но когда я перевела, взгляд на Эйтона, кровь словно застыла в моих жилах от ужаса. Повелитель менялся.

Тело его словно стало еще мощнее, кожа темнее. Ногти удлинились, превратившись в длинные на вид острые как лезвия когти, на голове выросли рога. Тьма, бушевавшая вокруг него, сгустилась за спиной и разрослась, становясь похожей на черные призрачные крылья.

Впервые я увидела демона в его истинном облике. И это было поистине устрашающее зрелище. Боги светлые! Я делила с ним постель, подшучивала над ним, совсем забыв, кто рядом со мной! Да он мог при желании разорвать меня в клочья в считанные секунды…

— Отойдите, — зарычал Эйтон, и стражники послушались, отойдя от алтаря. И только Айрон попытался противостоять.

— Брат, — позвал он. — Остановись, Бездна тебя раздери! Ты теряешь контроль!

— Я сказал, отойдите! — раздался громкий рык, и Айрона, а вместе с ним и нескольких оказавшихся рядом магов и демонов, раскидало в стороны мощным потоком силы.

Тьма рванулась к пленнику, на этой раз окутав его смертоносными путами, душа, проникая в раскрытый от ужаса рот.

Парень дергался в конвульсиях, заходился в душераздирающем крике. Из его глаз, ушей и рта хлынула кровь. Казалось, она была повсюду, окрашивая все вокруг в красный цвет боли и отчаяния.

Я зажала уши ладонями и снова зажмурилась. Не слышать, не видеть…

— Хватит! Прекрати! — не сразу я поняла, что полный ужаса крик принадлежит мне самой. На ватных ногах я вышла из своего укрытия и мельком заметила устремленный на меня злой взгляд «дяди» Артура. Знаю, он велел мне ни при каких обстоятельствах не выдавать своего присутствия… Но я не могла больше оставаться в стороне.

Медленно, словно не веря, Эйтон обернулся. И я увидела его глаза, полностью черные, бездонные. Словно сама темная Бездна…

— Лилия, — хрипло проговорил он, сделал маленький шаг вперед. И вдруг рванулся в мою сторону.

— Не приближайся ко мне! — закричала, на непослушных ногах отходя назад. Но из горла вырвалось лишь тихое сипение.

Это не он… Не мой Эйтон…

Резко развернувшись, я заставила себя бежать. Прочь от этого подвала, до двери из лазарета и дальше по коридорам, не обращая внимания на шарахающихся от меня слуг. Глаза щипало от слез, легкие жгло от нехватки воздуха, а сердце колотилось о ребра так сильно, словно грозилось пробить грудную клетку.

За спиной слышались быстрые шаги демона. Ближе и ближе… Но я не могла заставить себя обернуться.

Спотыкаясь на лестнице, взбежала на нужный этаж и не обращая внимания на боль в боку и придерживая вспотевшими ладонями ворох мешающих юбок, в несколько мгновений достигла своей комнаты. Вбежала в спальню, поспешно захлопнула за собой дверь.

Которая через секунду снова распахнулась с громким грохотом, явив моего взору Повелителя Аделхейма. Во всей его демонической красе…

Глава 26

В тот момент, кроме ужаса и страха я не чувствовала ничего. Мне очень бы хотелось, чтобы монстр, который стоял передо мной, был мне незнаком. Но эти глаза, взгляд, которым, казалось, он может убивать… Хотя почему казалось, я видела, на что он способен. Все это было мне до боли известно. Этого монстра я знала хорошо. Возможно лучше, чем стоило.

Конечно, я знала, кто он, он не скрывал своего нрава. Но знать и видеть оказалось совершенно разными вещами.

— Лилия, успокойся, — не двигаясь, стоя на месте,