— Кажется, он сломался. Настройки сбились.

— Я дрался с ним утром. Он в полном порядке.

— Он на взрослых настройках.

— И что?

— А я ребёнок.

— Значит, научишься побеждать врагов куда больше и сильнее тебя. Не беси, у меня и так сегодня настроения нет.

Менке встал со стула. Он принял боевую стойку муай-тай постарался сделать как можно более грозное лицо.

— Нет, — сказал он.

Отец в ответ рассмеялся.

— Серьёзно? Ладно, ты меня потешил, спасибо. А теперь топай драться с роботом.

— Я тебе уже сказал — нет.

— Ты что, щенок, нарываешься?

Менке не стал ждать, а сразу попытался нанести лоукик. Интересно, сработает ли та же тактика с отцом? Если да, то это положит конец издевательствам и избиениям. Ему нужно лишь раз успешно дать отпор, чтобы, наконец, вдохнуть полной грудью, освободиться от тирании Армена Рамаяна и больше никогда не испытывать притеснений.

Наконец-то он стал понимать суть развивающей войны Дена Унаги. Она в том, чтобы сделать тебя сильнее, чем кто-либо вокруг. В том, чтобы ты мог преодолеть все препятствия и справиться с любой проблемой. Чтобы ты мог достичь цели, несмотря ни на что. Теперь эта затея уже не казалась Менке такой тупой, потому что он раньше даже не предполагал, что способен победить спарринг-робота на взрослых настройках, а оказалось, что мог, если приложит достаточно усилий. Так вдруг и с отцом справится? Страх — это единственное, что сдерживало Менке, но если убрать его, то не станет ли всё намного проще?

Но Армен резко отвёл ногу чуть назад, а потом ей же ударил сына в корпус. Тот сразу упал, а в отличие от спарринг-робота, отец не видел ничего такого в том, чтобы избивать лежачего. Он ещё раз ударил Менке, в этот раз в живот.

— Ты совсем оборзел, молокосос? — закричал Армен. — Ты на кого лапки свои поднял?

Менке воспользовался лёгкой заминкой, откатился в сторону и одним рывком вскочил на ноги, вернувшись в стойку. Боль истязала тело, но он решил продолжить. В стремительном джебе он направил кулак отцу прямо в пах. Тот ещё в полёте перехватил руку сына и вывернул её так сильно, что Менке закричал. Армен заставил его упасть на колени, отпустил и ударом ноги по спине вновь свалил на пол.

Отец продолжил избивать сына ногами, и всё, что мог Менке — сжаться, закрыться руками и терпеть. Удары прилетали по рёбрам, по спине, по голове, по ногам и рукам. Потом отец схватил его за шиворот, поднял, взял за волосы и двинул кулаком в нос, разбив его. Открытой ладонью шлёпнул по скуле, поставил фингал, двинул в челюсть. Сознание Менке замутилось уже на первом ударе, голову разрывной пулей пронзила острая боль, а на третьем и четвёртом, он уже практически полностью погрузился в неясную дымку, из которой всё казалось чем-то далёким.

— Я тебе покажу, как с отцом драться, гадёныш! — долетали откуда-то разъярённые крики.

Армен ударил коленом в солнечное сплетение, выбив воздух из лёгких и заставив Менке вновь скрючиться на полу. Последним ударом ногой по лицу, отец отправил сына в глубокий нокаут. Менке потерял сознание и пришёл в себя только ночью.

Всё тело и особенно лицо невыносимо болело, хотелось плакать, но он знал, что если отец услышит, то ещё и ремнём всыплет дополнительно. Поэтому Менке как мог сдерживал слёзы.

— Бедненький, — раздался рядом тихий шёпот Нане.

Её пальцы коснулись его волос. Она гладила Менке по голове, а другой рукой прикладывала к его лицу смоченную в холодной воде тряпку.

— Ты как тут? — спросил он, чувствуя на языке солоноватый привкус крови.

— Отец дрыхнет. Так что я без проблем тихонько к тебе пробралась.

— Сколько времени?

— Час ночи.

— Иди спать. Тебе завтра рано вставать.

— Ничего. Подумаешь, денёк не высплюсь. Зачем ты на него полез?

— Хотел проверить, смогу ли победить.

— Дурень. Он же тебя убить мог.

— Лучше уж смерть, чем эта ежедневная пытка.

— Не говори так. Если ты умрёшь, обо мне никто больше не позаботится.

Менке хотел сказать, что отец позаботится, но потом подумал, что это худший из всех возможных вариантов — уж лучше отправиться в детский дом.

Под ласковыми руками Нане и её заботливым уходом он снова уснул. Будильник, как всегда, разбудил его в семь тридцать утра. Несмотря на ужасающую сковывающую боль, Менке поднялся с кровати, позавтракал и вернулся в комнату, чтобы отправиться в виртуальную школу. VR-шлем в этот раз казался слишком узким и давящим, он сжимал голову, как терновый венец, причиняя боль. Но Менке решил терпеть.

Боль напоминала о горьком поражении. Она мешала сосредоточиться на занятиях, но он изо всех сил старался не подавать виду. На тренировку с Карамото-сенсеем он тоже не пошёл, да и с роботом не спарринговал; благо отец весь день где-то пропадал, вернулся только под вечер и не обратил на сына никакого внимания. Днём Менке кое-как добрался до больницы, чтобы выправить сломанный нос, а врачу сказал, что неудачно упал с лестницы. Но даже к ночи, когда он лёг спать, боль всё ещё не отпускала. Нане умоляла его обратиться в органы опеки, в полицию, снять побои, но он отказался.

— Здесь я ещё не раз испытаю боль и потихоньку привыкну к ней, — сказал он. — Тогда она перестанет меня пугать.

Если уйдёт страх перед болью, то ничто его не остановит. Он, как дикий зверь, набросится на любого врага и порвёт его в клочья.

Менке лежал в своей кровати и мысленно благодарил Дена за идею развивающей войны. С её помощью он вырастет над собой, станет сильнее.

И однажды победит своего отца.

Нейрограмма. Псих Колоток (08.03.2430)

Когда я открываю глаза, мы всё ещё в капсуле едем в Токио, а мудила Крак просто молча сидит рядом и тупо пырит перед собой, будто сраная статуя. Он вырубился что ли? Ну, глаза горят, так что вроде нет.

— Эй, гердянка, долго нам ещё?

Крак слегка двигает всем телом, словно только что проснулся,