сидят на природе, вокруг птички поют. Красотень. Даже кушать не надо, поскольку при медитации гасятся все проявления телесности. Так любой душу очистит. Раздражающих факторов в виде других людей нет, а из-за этого, между прочим, не один человек с катушек в свое время слетел. Как раз вся суть в том, чтобы остаться чистым в провоцирующем говёном окружающем мире.

- Вот тут я тебе скажу: люди слабы. Нами движут только секс и деньги. Человек вообще тварь... Не остановишься, котенку хана… больше срать не будет.

Опьяневший Стуков соглашался с идеями Яны, с трудом подбирая формулировку. Ей наскучило слушать пьяные бредни:

- Все давай, вали уже спать.

Антон громко вздохнул, разочарованно посмотрел на пустую бутылку, пожал плечами и мелкими дергающимися шажочками потопал в комнату.

«Благо, мразеныш не буйный», - промелькнуло у Яны. Ей не хотелось напрягаться лишний раз перед сном, обездвиживая педофила.

Бутылка виски сделала свое дело – через минуту Антон громко храпел. Яна на всякий случай связала спящему руки и ноги и снаружи подперла стулом дверь. Хоть она спала очень чутко, просыпаясь от каждого шороха, лишние меры безопасности никогда не казались чрезмерными.

В отличие от соседа по квартире, моментально отключится Яне не удалось. Она долго ворочалась в постели, прокручивая в голове недавний разговор. Странно, какие бы мерзости не творил человек, у него всегда найдется оправдание. Даже при полном понимании отвратительности деяний. Усыпляя совесть, прикрывается сторонней причиной в виде жизненных обстоятельств, плохой наследственностью, чужим влиянием, неясной непреодолимой силой, именуемой судьбой. Некоторые умудряются добавлять к пороку гордыню. По одному богу известной причине считая, раз из десятков тысяч он готов творить непотребное, значит уникален. Имеет право делать то, что запрещено другим.

Антошка лишний раз подтвердил аксиому, сколько невозвратных не подталкивай на правильный путь, ничего не изменится. Потому что не хотят. Людям необходимо напоминание. Переосмыслению поспособствует сладкий пендель, в виде наглядных последствий атак. Пятна каждому объективно покажут состояние души, продемонстрируют кто что из себя представляет. Каждый сможет объективно увидеть свои грехи, и для многих это окажется настоящим открытием. Часто человек даже не задумывается о своей гордыне, путает свободу и сексуальность с распущенностью, извращением, переходящим допустимые грани. Другие не подозревают что его уныние, крайне негативное восприятие действительности и мизантропия сожрало душу. Пережив атаку, большинство, получив лишнее подтверждение о своих грехах из уст окружающих, смогут всерьез заняться собой. Повальные смерти грешников однозначно станут мощным пинком под зад, придающим ускорение в верном направлении. Конечно, выдавшийся шанс используют не все, но это целиком и полностью будет являться их осознанным выбором. Если уж перед лицом реальной смерти человек продолжит творить непотребное, то насильное исправление не подвластно даже богу. Люди сами вершат свою судьбу.

Весь вопрос в том, воспримут ли люди знаки или предпочтут закрыть глаза?

Едва за окном забрезжило утро, Яна открыла глаза. Наверняка, ещё около шести. Она прислушалась, Антон дрых, громко сопя и периодически срываясь на визгливый храп. У неё в запасе немного времени, чтобы незаметно почистить окружающие дома. Яна погрузилась в сканирование. Словно мощный прожектор, метр за метром прощупывала окружающую мглу, выхватывая затаившиеся тени. Обнаружив нити переваливших разделительную полосу, она натягивала струнки, и, не дожидаясь пронзительного звона, отпускала. Если арестанты протянули почти 10 часов, то новеньким, наверняка, светили целые сутки. Каждый раз миссионерка стремилась дотянутся чуть дальше возможного, цепляясь за едва ощутимую душу, как за опору. Рассматривала кандидата в невозвратные до тех пор, пока явственно не начинала чувствовать его ауру. Окончательно удостоверившись в своей правоте, безжалостно карала и тянулась еще, шаг за шагом увеличивая диапазон воздействия.

Мелодичный звонок вывел Яну из состояния сомнамбулы. На прикроватной высокой тумбочке трелью разливался Антоновский айфон. Экран показывал бородатого мужика с именем «Олег». Недовольная тем, что её вырвали из погружения, Яна чертыхаясь, поднялась, и прихватив с собой трубку, зашла в соседнюю комнату. Клиент после обильного алкогольного возлияния спал всю ночь в одном положении, не переворачиваясь. Она развязала бесчувственному пухлому телу руки, и не дожидаясь пробуждения, острым кулаком резко заехала Антону под ребра. Стуков непонимающе продрал глаза и грубо рявкнул, не въехав спросонья в действительность:

- Что?

- Кто звонил? – сунула Яна под нос утихший телефон.

Антон медленно соображал:

- Олег.

- Ты дебил? Я не слепая, вижу. Что за Олег?

- С работы, коммерческий директор.

- Какого ху… дожника ему с утра надо?

- Откуда я знаю, - раздраженно фыркнул Антон.

Очевидно, он заспал вчерашние впечатления, фокусируясь на сиюминутных сигналах. Утро явно начиналось слишком рано и отнюдь не радостно. Башка трещала, руки, ноги почему-то невыносимо ломило в суставах, во рту нагадила стая бездомных старых кошек.

- Перезвони, скажи, занят. Если по делу – очень коротко ответь, ни слова больше. Поставь на громкую связь и … ты помнишь, да?

Антон, окончательно проснувшись и вспомнив урок с физическим «надругательством», послушно протянул к трубке руку. Подобное воздействие при жутком похмелье его точно доконает.

- Звонил? – без приветствия рявкнул он в динамик после непродолжительных гудков.

- Да, Антон Петрович, доброе утро. Извините, что рано. Глушаковские отгрузку просят под гарантийное письмо. Отправляем или ждем стопроцентную предоплату?

- С этого месяца никаких отгрузок, пока деньги на счет не поступят.

- Хорошо, понял, до свидания, - абонент без лишних уточнений отключился.

Похоже, подозрений у бородатого Олега пока не возникло.

- Люблю не болтливых, - заметила Яна и недовольно отстранилась. – Фу, иди зубы хоть почисти…Вонища, как будто заживо гниешь.

Пока любитель малолетних вставал, а затем приводил себя в порядок, Яна успела умыться, позавтракать, помыть за собой посуду и полностью собраться. В отличие от соседа она чувствовала себя прекрасно. К девяти утра готова сворачивать горы.

Проходя мимо большого зеркала в прихожей, Яна залюбовалась собой – выглядит замечательно. Лет тридцать пять, не больше. Похоже, удачное освещение, предположила Яна и громко забарабанила в дверь ванной комнаты, торопя Антона. Он уже минут сорок не выходил из душа.

- Шевели гамашами, старая педрила! Нам ещё в Тагил ехать.

Ответа не последовало, но звук льющейся воды сразу прекратился и вскоре из ванной показался Антон. При полном параде, без малейших признаков похмелья, такой же холеный, как и вчера. Если бы Яна не знала, сколько