показались светлые головки моих малышей. Они играют на песке у заросшего тиной пруда. Малышка что-то рисует, сынок возводит замок. Скоро он узнает, что у нас уже есть один, самый что ни на есть, настоящий.

- Что же ты не идешь? Вот же они. София опять на песок села. Что за девчонка, она же себе все простудит!

- Вы сказали им, кто их отец?

- Сказала, конечно.

Я чуть напряглась, мои дети не выносят обмана, а выходит, что я им лгала всю их жизнь. Скрыла от них так много. Не дала ощутить ни отцовской любви, ни всей этой роскоши. Вдруг они сердятся на меня, вдруг не побегут ко мне? Адриан стоит у моего плеча безмолвной громадой. Что он думает о наших с ним детях остается только догадываться.

- Марек! София! - кричу я с замиранием сердца.

Дочка первая вскинула голову, следом за нею и сын. Всматриваются в наши фигуры, колеблются, будто не узнают.

- Мамочка! - счастливо закричала София и побежала ко мне со всех ног. Сын бросил лопатку, я вижу как он сосредоточен. Бежит ко мне мой карапуз. Я присела на корточки, расставила руки в стороны, чтобы только скорее их обнять. София торопится, спотыкается, путается в собственных длинных ногах. Марек бежит уверенно, подхватил сестренку за руку. Добежали до меня как всегда вместе, дочка тут же бросилась меня обнимать, целовать. Марек насупился, басовито сказал:

- Отец, - и почти сразу повис у меня на шее.

Драконика причитает, ругается, требует от Адриана участия. Отец моих малышей нависает над нами молча, будто бы он – нерушимая скала, сам камень, а не живое создание. Я с величайшим наслаждением глажу мягкие волосы малышей, целую их щечки, сжимаю в руках мягкие плечики. Мне отчего-то кажется, что дети за эти дни ужасно повзрослели и выросли. Наконец, они отлепляются от меня, сразу оба. София пристально смотрит мне в глаза. В ней я вижу себя саму. Дочь точно такая же, гордая, своенравная и ласковая. Марек стоит, потупившись, боится на меня даже смотреть.

- Если бы кто-нибудь узнал раньше, - вкрадчиво начал Адриан, - чьи именно вы дети, вас бы уже давно не существовало. Не нужно сердиться на мать, она правильно поступила. Я ваш отец и горжусь этим. Лгать во имя спасения жизни иногда приходится, это не запрещено.

- Я учту, - совсем по-взрослому согласился мой сын. Как же они с Адрианом похожи. Эти движения, повадка и даже поза. Один - копия другого. Разве что, у сына пока глаза голубые, но в них уже проявилась тень вертикального зрачка.

- Наша бабушка давно больна? - вдруг спросила София.

Адриан присел перед дочерью на корточки, потянулся было рукой к ее локонам, но в последний момент отстранился. Его голос стал совсем другим, мягким, наполненным нежностью.

- Почему ты так думаешь, дочка?

За Софию ответил Марек. Он посмотрел прямо в глаза отцу, вдруг расправил плечи.

- Бабушка странно себя ведет, она совсем не похожа на здоровую, - задумчиво сказал он и в дополнение покачал головой, будто приговор вынес.

- Она все время бегает кругами, громко кричит, машет руками. И зачем-то кормит нас горячей травой.

- Какой травой? - Адриан поднялся на ноги.

- Горячей, - смутилась дочь.

- Дети так называют все острые специи. Они знают, что их делают из трав. Но совсем не приучены к ним, - я постаралась объясниться.

- На твоей жалкой кухне, что, не найдется ни горошины перца? - растопырила руки в стороны драконика. Теперь она стала очень похожа на домашнюю квочку. Еще чуть-чуть и забегает по кустам в попытке уберечь своих птенчиков. Я даже на нее не обиделась.

- У меня на родине принято считать, что детям нельзя давать острые травы. Они отбивают нюх и портят желудок. Потом из таких детей не вырастет хорошего охотника.

- Что я наделала! Им давали мясной рулет с перцем и зирой. По моему приказу Марек съел два ломтика, София один. Это опасно? Нужно скорей позвать лекаря. Адриан, почему ты все еще стоишь здесь? Это наши потомки! Последние в роду.

- Ошибаешься. Уже не последние. Если будет на то воля богов, меньше чем через год у меня появится еще один потомок. Или не один, - любимый мечтательно улыбнулся.

- Еще дети? - на секунду мне показалось, что драконика упадет в обморок, покачнулась она достаточно сильно.

- Полагаю, что так. Мы с Талилой очень стараемся.

- Это совсем не повод не заботится о тех, которые уже рождены! Я к ним привязалась, - женщина опрометью бросилась с холма вниз, к особняку.

- Что это с ней? Ты, наверное, обидел мать, Адриан?

- Все в порядке, - ладошка Софии скользнула в мою руку, - Бабушка побежала за лекарем. Она так часто делает теперь.

- Отец, я просил управляющего отправить тебе письмо, - серьезным голосом начал сын, - Думаю, это было правильное решение. С бабушкой происходит что-то не то.

- Ты очень верно заметил, - дракон протянул сыну руку. Я замерла, боюсь спугнуть их обоих. Сын чуть помедлил и вложил свою крохотную ладошку в руку отца. Тот улыбнулся и сам догадался протянуть вторую руку Софии. Малышка задумалась, посмотрела на брата, а потом крепко ухватила папу за один палец. Ее тонкая ручка кажется совсем крохотной на фоне огромной ладони отца.

- Я боюсь, вдруг ты прищемишь мне пальцы? - извиняется моя дочь, как умеет.

- Никогда в жизни, не бойся.

Маленькая ладошка целиком тонет в громадной ладони, мне и самой страшно на это смотреть. Дракон, генерал, огромный и сильный мужчина, бережно ведёт за руки наших детей. И, кажется, что он их любит обоих поровну, и ничуть не меньше, чем я сама. Не делает никакого различия между дочерью и сыном. Это так удивительно.

- Осторожно! Там камни! Софушка так неосторожная. Возьми ее на руки, Адриан! Слышишь, я сказала, немедленно. Она споткнется и разобьет свою голову, - свекровь чуть не рыдает. Будущая свекровь. Адриан присел на корточки, его ровный тихий голос раскатывается кругом далеко.

- Дети, я был бы очень рад взять на руки вас обоих. Бабушке так будет спокойней. Ты не против, Марк?

- Марек, - поправил мой сын.

- Мне больше нравится звать тебя Марком, если не возражаешь. А тебя Соней, - он ласково потрепал ласково по голове дочку.